Генерал-адъютант его величества
Шрифт:
Как после этого можно спорить со святым? При чем, он как раз был спокоен и когда тоже успокаивал нервную жену Настю, то его голос был абсолютно тверд и безмятежен. Но ведь за ним был сам Бог! Может, лучше с ним не дискутировать понапрасну?
В Указ же немного внес свой вклад и император Николай, а именно объясняя, как будет соотноситься позиция представителей других религий с концепцией православного государства. Макурин не спорил с ним. Монарху тоже надо было понять, что это и его документ. Да и потом, только не для понимания жителей Зимнего дворца, и он сам немного испугался, прежде
Но нет худа без добра. Она сравнительно быстро написали Указ о свободе религий в России. Занятный, однако, получился документ. В жестко очерченном феодальном Российском государстве, где любой шаг в сторону обозначался, как преступление, получилась вот такая свободолюбивая бумага. А ведь не попрешь против Бога, это даже император понимает. Ибо одно дело выступать от имени Господа, а другое дело зримочувствовать, как Небожитель сам выступает, да еще весьма раздраженно. Убоишься тут!
— А ничего у нас получилось, — вроде бы одобрительно сказал Николай. И хотя в голосе время от времени прозвучали нотки раздражения, но чувствовалось, монарх уже сдался. Ведь в области религии, пожалуй, единственной, император был не полномочный командир, а поданный. Этому его учили с самого детства, впитывая с молоком матери. И единственно, что изменилось радикально — из пассивного Бог вдруг проявился очень даже активным. И если раньше было можно выступать от его имени, все-таки побаиваясь наказания где-то в неопределенном будущем, то теперь это наказание можно было получать прямо сейчас.
— Господь нас милует, — осторожно одобрил Макурин от имени Бога, сам опасаясь, что если не так, то он прямо сей момент может получить по балде. Тот ведь не остановится — масштаб не тот. Это как человеку шлепнуть надоедливого комара. Р-раз и нету. И совесть почему-то молчит.
Помолчали опять, дожидаясь ответку с неба. Заодно как бы отпраздновали окончание ответственного документа.
— Что будешь делать дальше? — этим вопросом Николай окончательно поставил точку над предыдущим делом и показывал перспективу над последующими.
— Надо бы поехать по губерниям, — почесал в затылке Андрей Георгиевич, вопросительно посмотрев на императора, — себя показать, людей посмотреть, особенно представителей иных религий. Может, что и надо немного подкорректировать.
— Правильный ход, — одобрительно отметил Николай, — люди подскажут и покажут, где какая ошибка и куда надо идти. А к началу осени милости прошу к празднованию в Зимнем дворце. А я рассмотрю вопрос о строительстве здания под центральную часть министерства и под квартиру министра. Тебе же надо будет распорядиться служащим подумать о штате и о структуре своего ведомства.
Вопреки представлениям советской науки ХХ века, отчасти предстающим еще и в XXIстолетие, Николай I, если надо, легко срывался с места, чтобы увидеть все самому и отреагировать должным образом. И от сановников своих ждал того же, не понимая, что можно увидеть за тысячи верст от событий.
— Тогда сегодня я съезжу на улицы столицы, посмотрю, как в Исакии и среди жителей, и среди церковных служителей, послушаю отчеты по
Они разошлись, но, приказав с разрешения императора приготовить карету, пошел в покои семьи Макуриных, поговорить с женой, если надо, получить должное наказание за уход и объявить о приятном подарке — совместной поездке в город.
В квартире его ожидала привычная картина — обиженная его поведением жена Настя. Впрочем, она не сколько злилась, сколько показывала это и охотно пошла на семейный мир после его первых же попыток примирения. В конце концов, Настя понимала, что мужа от нее отрывал не кто иной, как император, которому сам Бог велел это делать. А ее муж, между прочим, в свою очередь целый святой. И что ей не горевать надо, а радоваться такому положению.
Андрей Георгиевич поцеловал жене руку и почувствовал, как она вздрогнула от томления. Все-таки они регулярно занимались плотской любовью, и она не раз и не два доходила до оргазма. Провел, лаская, по грудям, чувствуя, как они мгновенно затвердели, и горячо поцеловал свою дорогую женушку. Настя уже готовно отозвалась на поцелуй, махнув рукой ина сердитую встречу, и на то что она на него злая.
Он тоже любил их такие встречи, когда они больше всего были страстные любовники, а не загроможденные семейной жизнью супруги. Ведь детей еще нет, а они молоды и здоровы. Приятно же!
Но сегодня ему, к сожалению, очень некогда и они должны оставить постель. Настя обидчиво надула губы, намереваясь указать ему, что он все-таки муж и должен ей супружеский долг, но Андрей продолжил говорить и предложил ей в качестве компенсации поездку с ним на столичные улицы и заезд кое-куда.
Муж загадочно подмигнул, и его жена совсем уж по-девчоночьи взвизгнула и поспешила готовиться в поездку. Секс не то, что был забыт, он был лишь отложен. Ведь впереди была ночь и она легко его воспламенит (проверено на совместной практике), а сейчас был день и у него были свои не менее яркие радости.
Андрей Георгиевич тоже встал и заметно позже, но все равно оказался готов первым. Не возгордился этим, а, наоборот, воспринял, как должное. Женщины тоже имеют приятную половину, просто в иной части семейной жизни. Протянул ей руку, пообещал:
— Намедни буквально в полста шагов от Зимнего дворца открыли ресторан. Там помимо прочего подают на десерт любимые тобой миндальное мороженное и французские пирожные. Хочешь?
— Конечно, дорогой. Ты у меня самый лучший! А свежие и такие приятные фрукты будут? Им так приятно завершать трапезу.
— Да, милая, — подтвердил Макурин, — мы закажем там все, что ты заходишь нужным. Надо брать от жизни все, что хочется.
Он не зря так был уверен в блюдах обеда. Открывшийся ресторан, разумеется, его. То есть хозяин на виду посетителей был другой, но это был всего лишь зиц-председатель Фунт. И, похоже, Настя, во всем уже догадалась и просто прикалывается, забавляясь. И, естественно, он не собирался перед ней, как и перед другими близкими, таится. Тайна была перед обществом чужих людей, а не перед ними.