Генерал Багратион
Шрифт:
Шестьсот верст самого невыгоднейшего местоположения
перейдены в 18 дней. Имея чрез все почти время сильного
на плечах неприятеля, всех больных, пленных и обозы, почти
на 50 верст делавшие протяжение армии, могу сказать, что
одно непомерное желание в людях драться поддерживает
доколе их силы, но лошади не только под артиллериею,
обозами, даже и под кавалериею, сколь ни хороши были при
начавшихся движениях и сколь ни выгодное имели
продовольствие, но уже
за людей, чтобы не потеряли доброй готовности, и того
более, чтобы при подобных теперешним маршам не начали
изнемогать в своих силах.
[Князь Багратион.]
Узнал я, что наши войска во время того, как берут
военнопленных, срывают с них ордена и бросают или оставляют
у себя.
Имея уважение к храбрости каждого военного чиновника,
я щитаю, что лишать его награды *, и
непростительно, почему сим подтверждается впредь с пленных
знаков отличия не снимать.
Князь Багратион.
Естьли бы мое донесение, отправленное июля 10-го числа,
не достигло к вашему императорскому величеству2, на та-
ковый случай беру смелость поднести у сего дубликатное; из
коего всемилостивейший государь усмотреть соизволите, что
мое непременное намерение было атаковать неприятеля при
Могилеве и, вытеснив оного, проложить вверенной мне
армии кратчайший путь к Смоленску.
Чтобы намерение сие привести в самое действие, в ночи
10 числа корпус под командою генерал-лейтенанта Раевского
прибыл к Дашковке, а его авангард, как имел счастие
доносить, находился в восьми верстах от Могилева.
С рассветом 11-го числа неприятель большими силами
начал теснить наши аванпосты и авангард, которые, отступая,
наводили их на позицию генерал-лейтенанта Раевского.
Неприятель усиливаясь ежеминутно, предупредил Раевского,
шедшего к нему с корпусом навстречу от.Дашковки, и
атаковал оного в девять часов утра.
Неустрашимость войск, с каковою они приняли
превосходного в силах неприятеля, невзирая на упорное с его стороны
сопротивление, принудили неприятеля отступать. Как между
тем, получая новое подкрепление, усиливал [он] и паки свое
нападение, но храбростию войск наших всегда быв
отражаемы с большЮю для их потерею, [неприятельские войска]
наконец опрокинуты [были] штыками и преследованы от
пехоты, по неудобству действий кавалерии, до селения
Новоселки 3,
выгодном отменно натуральным положением и укреплениями,
неприятель, имея пять дивизий под командою самого
маршала Даву и генерала Мортъе, остановился, как полагать
должно, с намерением удержать сей единственный путь к
Могилеву.
Мужество войск вашего императорского величества tie
ослабевало, и желание в военнослужителях вытеснить
неприятеля из неприступной его позиции так было сильно, что
частные начальники должны были ежеминутно удерживать
стремление людей.
В продолжение времени неприятель двукратно составлял
сильные колонны и, наступая храбро, усиливался принудить
нас к отступлению с места сражения, но, двукратно
штыками быв опрокинут, рассыпался по лесу и, прикрываясь
батареями, преграждал путь к преследованию себя и истреблению.
В шесть часов пополудни я получил вернейшее известие,
что к бывшим в сем месте пяти дивизиям прибыла еще в
подкрепление пехота с артиллериею й кавалерийская
дивизия. Поелику самое время сближалось уже к ночи, а к тому
же видел я невозможности форсировать позицию неприятеля
и по неприступности ее и по силам непомерно превосходным,
то й приказал Раевскому занять прежнюю позицию при Даш-
ковке, оставя сильные аванпосты на месте сражения.
Восьмой корпус, прибывший довольно [заблаговременно,
не мог быть употреблен на сем пункте, ибо местоположение
пред Новоселкою так не выгодно, что и седьмой корпус не
имел места для действия совокупными силами, а кавалерия
при оном оставалась в совершенном бездействии.
Генерал-лейтенант Раевский, в моем присутствии, взяв
направление к прежней позиции, не был преследуем не только
в сие время, но и во все продолжение нахождения его
аванпостов на месте сражения, а корпуса npMi Дашковке в
течение 12-го числа и сколько мне кажется потому, что
неприятель не имевший доселе ни на один шаг выигрыша, не смел
оставить выгодную свою позицию и показаться в поле.
В особенную обязанность поставляю повергнуть
монаршему воззрению безпримерную храбрость войск 7 корпуса1>
отражавших и преследовавших сильнейшего несравненно про-
тиву себя неприятеля, с девяти часов утра до шести вечера.
Таковый подвиг воинства российского, по единогласному
показанию в плен взятых, и по соображению с оставленными
трупами на поле преследования, делает в войске
неприятельском убитыми и ранеными более пяти тысяч человек.
Потеря же с нашей стороны еще не известна; о чем, равно как