Генерал черных драконов 2. Истинная и наследник Хозяина Запределья
Шрифт:
Напряжение, которое возникло утром, так и не оставляло до сих пор. А с Энерой все же было куда безопаснее.
Перед тем как лечь, Данте обошел весь лагерь по периметру и нанес на стволы какие-то знаки. Делал он это не при помощи ножа или краски. Повинуясь мановению его рук, прямо в воздухе формировался магический символ, похожий на китайский иероглиф. Серебрясь и переливаясь, он медленно плыл к стволу дерева, где ярко вспыхивал, а затем гас, оставляя после себя темный контур.
Генерал повторил эту процедуру не менее
– То, что ты делал, это магия? – поинтересовалась я, когда мы улеглись на мягкую подстилку из звериных шкур и одеял.
– Магия… – подтвердил Данте после долгой паузы.
Заподозрив неладное, я села и посмотрела на него. Генерал даже в темноте казался бледнее, чем был еще минуту назад. Я даже откинула полог, чтобы в отблесках костра убедиться, что не ошиблась. Повернулась и внутренне вздрогнула. Черты лица дракона заострились. Скулы проступили отчетливее, глазницы запали, а губы словно посинели от холода. Мне даже почудилось, что я вижу едва заметную сеточку сосудов на его висках.
– Что с тобой?Ты не заболел? – спросила, ощущая стремительно растущую тревогу.
– Нет. Это… драконья магия. Я не рассчитал силы, создавая защитный контур. Не могу поддерживать его, как раньше.
Последние слова прозвучали едва слышно. Я опустила полог и придвинулась ближе.
– Ты сказал: «Как раньше». Что это значит?
– Это значит, что меня хватит примерно часов до четырех утра. Потом придется отказаться от подпитки, иначе есть опасения, что меня высушит до донышка.
Я слабо понимала, о чем он, но общий смысл улавливала.
– Ты же не умрешь? – уточнила на всякий случай.
Сердце колотилось о грудную клетку, предвещая приступ самой настоящей паники. Я не привыкла видеть генерала таким, и это пугало едва ли не сильнее, чем идущий за мной по пятам преследователь.
– Не думаю. Просто перестану держать контур, когда почувствую, что совсем невмоготу,вот и все.
Почему-то его слова меня не успокоили. Я догадалась, что не так все просто. Никаких «перестану и все». Это не сработает!
– Но так нельзя! – Мой взгляд заметался по пространству шатра, пока я пыталась взять себя в руки. – Я могу как-то помочь? Возьми у меня немного магии. Мачеха так делала, но я не знаю принципа. Но ты же знаешь?
– Просто ложись спать, Эления. – По его голосу я поняла, что дракон улыбнулся. – И… Если заметишь, что я потерял сознание, приведи меня в чувство. Можешь даже бить, щипать или жечь огнем. Боль работает лучше всего, поняла?
– Сдурел?!
Я вскинулась и чуть не разбудила мирно спавшего рядом Сашку.
– Ты заговорила прямо как этот несносный хомяк. Похоже, он плохо на тебя влияет, –
– На меня плохо влияет твое состояние! – огрызнулась я и погладила Данте по щеке.
Как бы он ни бодрился, а я сердцем чувствовала, что ему становится хуже с каждой минутой.
– Мне кажется, или твои прогнозы дожить до утра чересчур оптимистичны? – поинтересовалась осторожно.
– До четырех утра.
– Да хоть до трех, Данте!
– Я справлюсь, – буркнул дракон и упрямо стиснул зубы.
А мне вдруг стало очень страшно.
Что, если Данте не станет? Будут ли оборотни по-прежнему любезны, или бросят нас на произвол судьбы? Да нет, Ульрих – хороший парень, а его родители – благородные люди. И все же…
Неважно! Совершенно неважно, будут ли любезными оборотни. Главное, чтобы с моим генералом все было хорошо!
За время, что мы пробыли вместе, он стал первым после Сашки, кто мне настолько дорог в этом мире! Даже к нянюшке Элении я не питаю подобных чувств, хотя и отношусь к ней как к настоящей родственнице.
– Данте, а нельзя ли все отменить? Может, пусть по старинке оборотни патрулируют? – предложила я. – Энера, опять же… Ой! А давай я пойду и сотру эти знаки? Ну пусть не все, а некоторые. Если три оставим, хватит? Или четыре?
– Эления, перестань! Знаки стирать нельзя ни в коем случае. Да и не получится это сделать. За нами шли ильвы, а этим кровожадным тварям только язык силы и понятен. Не смотри, что они все из себя такие утонченные. Чуть расслабишься, и кишки на вертел намотают. Хуже них, пожалуй, только ирканы. Но эти хотя бы с самого начала не притворяются милыми. А так они друг другу – родня по матери, хотя никогда в жизни в этом не признаются.
После такой длинной тирады Данте словно выдохся. Замолчал, пытаясь восстановить дыхание. А я снова задумалась. Ильвы и ирканы, значит? И почему мне кажется, что речь идет об эльфах и орках? Эх, и не спросишь даже. Эления слабо разбиралась в народах Запределья, и ее память ничего мне не подсказывала.
– Может… Может, заварить какие-то травки, чтобы тебе стало легче?
Вот бы знать побольше об усилении магии. Что именно мачеха делала с Эленией, та не понимала. Я, соответственно, тоже.
– А давай позовем Ульриха? Может, он придумает, как тебе помочь?
Я поползла к выходу из шалаша, но генерал перехватил мое запястье. От прикосновения ледяных пальцев я вздрогнула. Впервые на моей памяти у него такие холодные руки!
– Никто… Никто снаружи не должен узнать о том, что со мной происходит. Никто! Ты поняла, Эления? И говори, пожалуйста, потише. У оборотней отличный слух, и мне приходится тратить силы еще и на то, чтобы твои слова не выходили наружу.
Я прикрыла рот ладонью, ошеломленная новой информацией, а затем, справившись с собой, прошептала: