Генерал и его женщина
Шрифт:
– Нет у меня никаких обид. Что я мальчик? За службу мало ли что было. Просто у меня другие планы. Могу я на старости лет, наконец, зажить по-своему? Подписывайте рапорт. А ответ на шифротелеграммы я вам в момент составлю. Ну как, бумагу на бумагу, вы - мне, я - вам, а, Юрий Степанович? Я на радостях такой текст подготовлю - до конца столетия разбираться будут. И вас в покое оставят. И ваши научные овцы будут целы, и штабные волки сыты. Ну так что-договорились или нет?
Мазанов повременил секунду и утвердительно кивнул головой.
Глава 13.
Мария Петровна вздрогнула от пронзительного телефонного звонка. Так истошно могла сигналить только военная связь. Она посмотрела на часы: десять утра, и сняла трубку.
– Где Григорий Иванович?
– голос Мазанова был настолько растерянным, что она его не сразу узнала.
– Юрий Степанович, во-первых, доброе утро.
– Извините, Мария Петровна. У нас здесь небольшое чэпэ. Мне срочно нужен Григорий Иванович.
– Он будет только к вечеру, приедет на ужин, прямо с аэродрома. А что случилось?
– У нас был пожар. Сейчас уже потушили. Пострадавших, к счастью нет. Повреждено спецотделение, сгорели склад, очистной блок, виварий и, самое неприятное - трансформаторная подстанция. Электроэнергии нет, узел связи перевели на аварийное питание, все остальное пока без света. В общем, кошмар.
– Юрий Степанович, дорогой, пора бы уж и привыкнуть: в армии каждый год что-то взрывается или горит, это входит в графу расходов. Во всем мире так. Главное, чтобы не было пострадавших. Отстроят заново. А вам ещё и медаль "За отвагу на пожаре" кому-нибудь дадут. Могу походатайствовать.
– Мария Петровна, дорогая, мне не до шуток. Срывается колоссальное, можно сказатьгосударственное дело. Я даже не знаю, как Григорию Ивановичу докладывать.
– Как это случилось ?
– Наверно электропроводка. Замыкание где-то на складе. А там - горючие жидкости, баллоны с кислородом. Все начало рваться. Пришлось просто оцепить и ждать, когда все прогорит. Спецкорпус выведен из строя, окон практически нет. Все в копоти. Григорий Иванович будет вне себя: именно спецкорпус и нужен больше всего. Как назло, в самый, можно сказать, исторический момент. Если бы не проводка, можно подумать - вредительство. Вы бы как-нибудь смягчили это дело, а?
– Да уж Григорий Иванович не похвалит. Постараюсь смягчить.
– Мария Петровна говорила медленно, а сама думала о своем.
– А что, сигнал уже поступил?
– она сказала это уверенным тоном, но Мазанов вдруг замолчал.
– Да я в курсе, Юрий Степанович. Просто уточняю, если Григорий Иванович спросит.
– Да, сигнал готовности поступил. Пациентов могут направить уже завтра-послезавтра, представляете? А у нас спецкорпус выведен из строя.
– Ладно, обещаю помочь. Мой вам совет: не дожидаясь Григория Ивановича, доложите во все инстанции, что занимаетесь ликвидацией последствий пожара и других задач выполнять не можете. Выходите из игры, Юра.
– Без решения
– Другого выхода нет, и лучше предупредить заранее.
– Спасибо, подумаю. Так я надеюсь на вас, Мария Петровна, - он повесил трубку.
Успешные дела с пожаров не начинаются, подумала она. Это сигнал, это предупреждение ей свыше. Случайно таких совпадений не бывает, сама судьба дает знак, предоставляет возможность.
Она спустилась вниз и включила свет. В бильярдной было прохладно. Она обошла огромный зеленый стол и присела на диван. У камина лежала связка сухих березовых поленьев, остро пахло берестой. Поужинаем здесь, решила она.
Дверь, от которой начиналась лестница цокольного этажа, запиралась изнутри и снаружи. Мария Петровна осмотрела замок и осталась довольна. Она поднялась наверх и через кухню прошла в сад. Вид кудрявых яблонь, мирно спящий в траве Букан окончательно успокоили её. Она заглянула в гараж и проверила канистры: обе были полны. Молодец, Дронин, подумала она, заправил все, что можно.
Григорий Иванович приехал в семь вечера.
– Только что с самолета. Никто не звонил?
– Григорий Иванович рассеяно чмокнул её в щеку.
– Нет, - Мария Петровна внимательно посмотрела ему в глаза. Как дела?
– Потом, потом, - он сбросил китель и прошел в ванну.
Пока он мылся и переодевался, Мария Петровна вышла из калитки. Водитель служебной "Волги", худой, мрачноватого вида мужчина, развалившись на сиденье читал газету. Увидев Марию Петровну, он бросил газету и подчеркнуто дисциплинированным тоном сказал:
– Здравия желаю, Мария Петровна.
– Здрасте, Герман Михайлович. Вам сюрприз: можете ехать в Москву. Григорий Иванович остается.
– Так он же просил подождать. Вроде ехать собирался.
– Передумал. А вы, разве против?
– Да ради Бога. Спасибо. Ничего не передавал больше?
– Нет, завтра утром позвонит диспетчеру. Устал он, просил не беспокоить.
– Я думаю. В таком возрасте так работать. Не позавидуешь. Детям своим зареку: хоть сапером-мины разряжать, только не заммминистром обороны. Дурная работа, извините.
– Вы абсолютно правы. До свидания, - Мария Петровна повернулась и уже во дворе услышала шум отъезжающей машины. Мосты были сожжены. Только бы он сейчас не позвонил из кабины по радиотелефону, подумала она.
– Куда он?
– кивнул головой Григорий Иванович.
– На полигон заправиться. Скоро вернется.
Мария Петровна спустилась в кладовку: эдесь у самого угла дома в полу был лючок, в который выходила труба с телефонным кабелем. Она нащупала рукой пластмассовую крышку с тремя разъемами - для городской, дальной и местной связи, - и потянув на себя, один за другим разъединмила контакты. Потом закрыла лючок, вернулась в кухню и присев к столу напротив Григория Ивановича, заглянула ему в глаза.