Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство
Шрифт:
И в трубке раздались издевательски звучащие гудочки отбоя, явно намекающие на моральную гибель Робика, Робки-Пробки, Робертины, Дыни…
Вам, уважаемые читатели, даже в общих чертах и не представить, состояние бывшего красавца и бывшего наглеца. Хорошо ещё, что он был достаточно глуповат, точнее, просто был глупым, и не мог в должной мере сообразить, что же с ним произошло. Он ощущал, конечно, что-то очень и очень неприятное, но не понимал, что ему грозит. Робик примерно знал, что такое совхоз, догадывался, что такое навоз, но совершенно не представлял, как ему можно появиться где-нибудь без великолепных волос. Он то с отвращением, то с нежностью
Но если он мог пребывать в состоянии бездеятельности, то коварная девочка Верочка не могла себе позволить ничего такого подобного. Она должна была действовать!
Не очень-то легко ей было расстаться с Робиком: всё-таки жизнь её раньше во многом зависела от него. На ворованные (она прекрасно знала об этом!) у деда деньги они ходили в кафе, кино, цирк, аттракционы разные, наслаждались игровыми автоматами.
А что же делать теперь, когда Робик лишился прекрасных волос и возможности воровать деньги у деда, а Робертина потерял банду?.. Проще всего было бы использовать толстяка Вовика, управлять которым она научилась. Сейчас требовалось выяснить его способности и возможности. Вдруг он даже и мороженым угостить не в состоянии? И где его разыскать? Конечно, он сам явится к ней, но когда? Сколько можно ждать? Ведь жизнь-то проходит! Не успеешь оглянуться, как появится у тебя доченька вроде тебя!
Коварная девочка Верочка позвонила Робику и властным голосом повелела:
— Разыщи мне новый адрес и телефон генерал-лейтенанта в отставке Самойлова Иллариона Венедиктовича. Быстренько!
Донельзя обрадованный Робик трясущимися руками стал листать блокнот, лежавший у телефона: там дед записывал самые нужные номера и адреса. От радости у него буквы и цифры прыгали перед глазами.
Не знаю, как вам, уважаемые читатели, а мне вот в данном случае чуть-чуть жаль Робика. Нельзя же всё-таки так-то вот с ним обращаться! Ведь совсем недавно он был ей необходим!
А она считала, что в жизни надо действовать именно так, и только так. Записав адрес и номер телефона, которые Робик продиктовал дрожащим голосом, она даже не поблагодарила, а просто положила трубку и сказала, любуясь своим отражением в зеркале:
— Представляю, какая у него сейчас физиономия! Он-то, дурак, решил, что нужен мне! Дыня-то такая!
Она вертелась перед зеркалом, как бы репетируя своё появление перед генерал-лейтенантом в отставке, прикидывая, как будет ему лгать-сочинять-привирать, чтобы узнать, где найти толстяка Вовика.
Но коварная девочка Верочка не была бы сама собой, если бы рассчитывала только на него. Помыслы её были куда сложнее и ещё куда коварнее. В глубине своей, так сказать, бездушной души она помышляла познакомиться с тем мальчиком, который не побоялся ввязаться в драку с целой бандой. Правда, тут коварная девочка Верочка стала разглядывать себя в зеркале через плечо, вспомнив, как больно и грубо ударил её мальчик, как неприлично выразился. Настоящий мужчина! Куда там до него Робику, пусть даже и с его прекрасными волосами! Обаяние настоящего мужчины не в шевелюре, а в характере!
Этот смелый мальчик не позволит помыкать собой и не сразу подчинится ей, придётся приложить немало усилий, чтобы приучить его угадывать её желания… И конечно же, она найдет возможность отомстить за тот удар по тому месту… Но затем
Оставим её, уважаемые читатели, и, прежде чем продолжить наше повествование, позвольте обратить ваше внимание на следующий факт. Вы вполне резонно можете спросить меня: почему я много места уделяю таким ничтожным натурам, как, например, той же коварной девочке Верочке? Я в этом нисколько не повинен. Мое дело — отображать жизнь, а в жизни, к величайшему и глубочайшему сожалению, ничтожные натуры занимают достаточно много места или, по крайней мере, пытаются занять. Вреда и горя хорошим людям они приносят немало именно из-за своей ничтожности. Да и пока в них разберёшься, сколько времени, сил и нервов истратишь! Вот книги, в частности, и должны предупреждать о наличии в жизни подобных натур, чтобы, встретив их, вы были бы сразу настороже и знали, примерно хотя бы, на что они, ничтожные натуры, способны.
Мы же сейчас вернёмся в квартиру Иллариона Венедиктовича. Если вы помните, уважаемые читатели, мы покинули её в тот момент, когда Лапа страшно захотел есть, открыл холодильник, в кухню вошёл Иван Варфоломеевич, и мальчишка сказал:
— Приветствую тебя, Иван. Ты не голоден? Может, поешь со мной?
— Не имею чести знать тебя, грубиян! — сердито отозвался ошеломленный Иван Варфоломеевич. — Откуда у тебя столько синяков? Ты, верно, ещё и хулиган?
— Прости меня великодушно, Иван Варфоломеевич! — виновато и даже трусливо воскликнул мальчик. — У меня, представь себе, такая неумная манера шутить! Вообрази себе, я надеялся, что это тебя развеселит!
— И обращаться к старшим на «ты» тебе тоже представляется смешным? Иллариоша! — позвал Иван Варфоломеевич и, когда на кухне появился Роман, спросил: — Это что за невоспитанная личность?
— Соседский. Хулиган невообразимый. Даже нельзя одного оставлять дома. Вот я и согласился на свою голову ненадолго приютить его.
— А откуда он знает меня?
— Я неоднократно и с большим удовольствием видел и слушал вас по телевизору! — бойко ответил мальчик. — Вы ещё про зверюшек-игрушек рассказывали!
— Похвально, что ты смотришь серьёзные передачи и даже кое-что запоминаешь. Но от своей манеры шутить отвыкай. Илларион, он, видимо, есть захотел, а я ему помешал.
— Он прекрасно знает, что где находится, — хмуро сказал «Илларион Венедиктович». — Что-то Гордей Васильевич задерживается… Может, по старой памяти в шахматишки?
— Когда это ты играть научился? — удивился Иван Варфоломеевич. — Насколько мне известно, ты не мог ферзя от королевы отличить! Я только с Ромкой душу и отводил. Боюсь, боюсь, что у тебя что-то с памятью…
— Вот ради Ромы я и научился играть!
Раздался дверной звонок. Иван Варфоломеевич обрадовался:
— Или Рома или Гордеюшка! — Он ушёл и вернулся с коварной девочкой Верочкой.
— Ты зачем сюда?! Чего тебе здесь надо?! — прямо-таки набросился на неё соседский мальчишка. — Ну-ка марш отсюда!
— Слушай, ты! Не знаю, как звать тебя, сорванец! — возмущенно прикрикнул на него Иван Варфоломеевич. — Или опять шутишь? Или иначе не умеешь разговаривать с женщинами?
— Добрый день, — с виноватейшей улыбочкой сказала коварная девочка Верочка. — Прошу извинить и его и меня, Илларион Венедиктович. Меня — за приход без предупреждения и приглашения, а его… Поверьте, он замечательный человек, но я перед ним страшно виновата… Он и не сдержался, неожиданно увидев меня. Грубость его чисто внешняя. Позвольте мне на несколько минут забрать его у вас? У меня к нему дело чрезвычайной важности.