Генерал Панк. Дилогия

Чичин Сергей

Ведьма озадаченно на него воззрилась.

— Не поняла. Тебе скорости надо придать? Если так, могу, пожалуй, чудное зелье сварганить… Его внутрь — и вмиг унесешься за дальние земли.

— На всех? — восхитился наивный Хастред. — У нас один большой есть, ему одному, поди, целый горшок нужен, не то не долетит, грюкнется посередине где-нибудь, а без него нам туда вроде как и незачем — только по шеям получим!

— Горшок так горшок, — согласилась ведьма без споров, лицо ее издевательски исказилось. — Хоть ведро. Для хороших… людей?.. ничего не жалко.

Только наварить надо. А действует оно быстро.

— А горькое оно, зелье это? — Хастред виновато обернулся к эльфийке и пояснил: — А то Вово наш тот еще гурман. Хучь клизмой вливай, ежели вдруг горькое.

— Вот не знаю. Еще никто, кто его глотнул, не вернулся, чтобы поделиться. Тушка здесь, а сознания ни разу.

— Да ты, мать, издеваешься, — огорчился Чумп. — Мы к тебе, понимаешь, со всею душой нараспашку и полными штанами доверия, а ты нас такими рассолами потчуешь! Фу такой быть, как выговаривали, бывало, одному моему знакомому, когда его цинизм вываливался за рамки дозволенного.

— Почтенный угу из неведомого ущелья, я решительно протестую! — отчаянно заскрипел Кижинга, как скрипит, бывало, ось несмазанной телеги. — Своими возмутительными и даже, я бы сказал, клеветническими обвинениями ты позоришь не столько эту благородную даму, которую, впрочем, опорочить по-любому непросто, сколько себя самого, и впридачу, как это ни прискорбно — всех нас!

— Я такой, — согласился Чумп без особой печали. — Мне кого-нибудь опозорить — как две щепки преломить. Но неужели ты готов хлебать такое, от чего унесешься на край света? Я бы поостерегся. Лучше уж ноги сбить, а то видел, как один такой хлебун с первого же глотка сполз в собственные сапоги кучкой расползшегося мяса.

— Да как смеешь ты подозревать преисполненную достоинств лесную вед…унью в столь нелепых и гнусных намерениях!

Ведьма тихо захихикала, немало озадачив заступника.

— Вот после этого я ее заподозрю в намерении не только нас отравить, но и надругаться над трупами, — насупился Чумп.

— Зачем же над трупами, — негодующе пискнула Тайанне. — Меняемся, ведьма? Ты нам поможешь, а мы тебе этого отдадим. Все равно никому он не сдался! А тебе, глядишь, и пригодится. Вместо собаки. Лается получше всякого гнолла!

— Я лаюсь? — оскорбился орк. — Я, знаешь ли, куда больше знаменит своим кусанием!

— Вот оба и оставайтесь, — предложил Чумп. — Эльфа лается и правда знатнее, а черного можно поближе к печке привязать, как последний рубеж обороны. Только не задаром! Нам, как уже сказано, сильно надо в Хундертауэр. Методы ваши ведьминские нам неведомы, так что мы наивно ждем чистосердечной помощи.

— Мы еще тебе денежку можем дать, — совсем уж не к месту добавил Хастред.

— А потом догнать и еще дать, чтоб не дай Занги не обидеть.

Ведьма задумчиво пригладила волосы.

— Знавала я в пору бытности молодой и красивой, — Кижинга отчаянно забулькал, как кипящий котелок на сильном огне, — Да-да, молодой и красивой, если угодно — еще более таковой, — оркское бульканье стало на порядок счастливее,

зато эльфийка злобно пнула его в лодыжку, чтоб не мешал вникать, — одного знатного специалиста по общению с богами. Был он родом из гзуров, поклонялся могучему богу Энурезу, а звали его, дай бог памяти, Везде Д’рюк. Видный, тоже, был путешественник. И все время являлся за напутствиями. Скажу ему, бывало, куда идти — отправляется! Возвращается потом с благодарностями, в новых шмотках, типа добыл в путешествии, чудесные сказки рассказывает, опытом делится… Может, вас тоже так же — в смысле, послать? Я умею, я с ним так наловчилась!

— Да мы и так идем в такое, что едва ли интереснее придумаешь.

— Эх. Ну что с вами сделаешь? Разве что… — ведьма запнулась. — Помню, один раз Д’рюк уходить своим ходом отказался. Так я того… воспользовалась одним знанием, после которого он очень нескоро вернулся. Ну-ка, пошли!

Развернулась и стремительным наметом устремилась в лес, на первый взгляд безо всякого разбору, ужасно напомнив шуструю серую мышь. Кижинга недолго думая снялся с места, побежал сперва следом, потом догнал и уже рядом, а там даже и вперед вырвался, всем видом демонстрируя готовность и желание защищать.

— Совсем умаялся без справления паладинских обязанностей, — заметил Чумп вдогонку. — Видал, умник? Это только ты сразу юбку задираешь, а правильному лыцарю надо сперва даму вовлечь в такую неприятность, из которой и спасти не стыдно. Например, притащить в логово огра и надавать огру по башке.

— Глупо, — вздохнул Хастред. — Пока от огра отмахаешься, всякий интерес к юбке напрочь потеряешь. Интересно еще, что она там за знание припасла. Почему мне кажется, что большую дубину?..

— Потому что ты по молодости и неискушенности не очень-то себе представляешь, как еще можно далеко спровадить гзурского клирика.

— А ты представляешь?

— Да. Но ты все равно не поверишь, что такое возможно.

— Пошли уже за ними, — Тайанне слегка пристукнула Хастреда по макушке посохом, а Чумп опять увернулся и ловко оттанцевал на безопасную дистанцию. — Я конечно мешать ведьминскому и тем более паладинскому счастью не собираюсь, но хорошо бы все-таки добить гномов, прежде чем усилиями вашего генерала у меня образуются язва, геморрой и лысина. Тем более видела я, как вы эту ведьму искали. Скроется из виду, опять мотаться по лесу до опупения прикажете?

— Да тебе, пожалуй, прикажешь, — вздохнул Чумп. — Пошли уж.

И пошли.

Идти оказалось на сей раз совсем нетрудно, потому что Кижинга очень скоро сообразил, что огров и других чудищ в лесу нету, а если и найдутся — то ведьма, безбоязненно топающая следом за ним, небось справится с ними гораздо лучше него. Потому решил хотя бы дорогу расчистить, вытащил короткий меч и без видимой надобности сносил по пути веточки. Ведьма не возражала против столь лестных знаков внимания, хотя деревьев ей было жалко до слез — среди них, небось, еще жить, когда экзотический ухажер убудет. С другой стороны — куда они денутся?