Генерал Скобелев. Казак Бакланов
Шрифт:
— Этого не нужно. — Муравьев сделал длительную паузу. Уставившись в план, о чем-то думал. — А что вы беретесь сделать с вашей кавалерией?
— Сделаю все, что будет возможно. Но прежде я попросил бы разрешения откровенно высказать свои собственные мысли. Возможно, учтете их в своем решении.
— Говорите, — отвечал Муравьев и недовольно дернул плечом.
— Я бы воздержался торопиться с приступом. Приближается зима — не лучшее время года, в крепости израсходованы запасы; утомлены защитники и частые их неудачи при вылазках вызывают уныние — все это предвещает близкое падение крепости. Через месяц, самое большее через два крепость сдастся, она будет в наших руках без пролития крови. Но если вы намерены
Бакланов говорил, указывая пальцем на план. Муравьев его слушал, не прерывая, бросая изредка взгляд на карту.
— Завладев Чакмахом, — продолжал Бакланов, — мы охватим сильные Шорахские укрепления с тылу и вынудим врага или отступить с их редутов, или вступить в сражение, неблагоприятное для них. Вернее всего, они сложат оружие. Говорю это с уверенностью, потому что знаю Чакмах и Шорах не по рассказам, сам бывал там, все высмотрел своими глазами. Скажу более: с одной моей кавалерией берусь занять всю линию чакмахских батарей, но для удержания захваченного нужна пехота.
— И сколько же вам ее надо?
Бакланов окинул взглядом план, провел пальцем по лбу, раздумывая над ответом.
— Восемь батальонов.
— Восемь? Этого дать не могу.
— В таком случае и я не могу принять ответственность за успех предприятия.
— Не настаиваю. Вам же, генерал, надлежит провести рекогносцирование от деревни Чакмах, — ткнул он пальцем в лежащую на столе карту, — до укрепления Вели-Табия.
Это был как раз тот участок, который совсем недавно Яков Петрович разведывал с пластунами. Побывал у самых стен крепости, все высмотрел и выслушал. Подвергал риску себя и находившихся с ним казаков. Один из них было струсил, но он поднес ему кулак: «Видишь это? Так я тебя этим самым кулаком и размозжу!» Страх у казака сразу улетучился, и он действовал не хуже остальных.
— Я точно уверен, ваше высокопревосходительство, что Шорах есть не лучшее в плане место главного удара, — настаивал Бакланов. — Вы допускаете вторую ошибку после принятия решения на штурм. Шорах вы не возьмете и с пятнадцатью батальонами, в этом да будет вам порукою моя голова, поседевшая в битвах.
В кабинете наступила тишина. Муравьев побледнел, присев было в кресло, он медленно поднялся, губы у него дрожали.
— Ге-не-рал! — отрывисто произнес он, постукивая о столешницу костяшками пальцев. — В ответ на ваши слова напомню вам русскую пословицу: яйца курицу не учат, а слушают. Вы слишком опрометчиво ручаетесь своею головою. Поэтому я возвращаю ваше слово назад. Возвратитесь к отряду. Накануне приступа получите приказания, которые я обязываю вас исполнить в точности. Честь имею.
Едва сдерживая себя от гнева, Бакланов покинул кабинет.
Штурм Карса
15-го сентября 1855 года главнокомандующий Кавказским фронтом Муравьев пригласил генералов на военный совет. Решался вопрос: быть штурму Карса или нет. Изложив доводы, он обратился к корпусному начальнику Бриммеру:
— Какое ваше мнение относительно штурма?
Тот не спеша поднялся, подумал и ответил:
— Я против.
— Так, — скрывая недовольство, произнес главнокомандующий и перевел взгляд на генерала Майделя: — А ваше?
— Я тоже против. Мы можем потерять тысяч семь солдат и отступим…
— Не семь, а десять, двенадцать тысяч уложим мы у Карса и ничего не добьемся, — возбужденно высказался генерал Ковалевский.
Муравьев нервно постучал пальцем по столу.
— Штурм — дело решенное и не будем его обсуждать, — поставил он точку.
Он не отказался от того замысла, против которого возражал Бакланов. Главный удар русские войска должны нанести по
— Это вот Клавдий Алексеевич Ермолов — сынок знаменитого Алексея Петровича. Весь в батюшку. Рвется в самое пекло.
— Ежели рвется, то грех отказывать. Пусть идет с охотниками. Возраженья от меня не будет.
— А от меня тем более.
Они склонились над картой, решая, как успешнее выполнить поставленную задачу.
— Мы, стало быть, действуем на вспомогательном направлении, против Чакмахских укреплений, — произнес Базин. — А каковы они, эти укрепления? Мне сей участок нисколько не знаком.
Сухой, с морщинистым от жаркого солнца лицом, Базин — полная противоположность Бакланову: и внешностью и воинственностью духа.
— Чакмахские укрепления прикрывают Карс с севера, — стал объяснять ему Яков Петрович, указывая на карте карандашом. — Они начинаются от речки Каре-Чай и тянутся до Шорахского оврага. В укреплениях три люнета [9] : Тиздель-Табия, Томсон-Табия и Зораб-Табия. В них — пятнадцать орудий, и между собой они связаны непрерывным бруствером. Люнеты с горы прикрыты рвами, но они неглубоки, и их можно взять не токмо пехотой, но даже кавалерией. Главную ж опасность представляет форт Вели-Табия, что находится слева, у Шорахского оврага. Он опоясан глубоким рвом, есть подъемный мост, на ночь убирается; а в самом форте — тридцать два орудия. Возьмем его — и Карс — наш.
9
Люнет — открытое полевое оборонительное сооружение, прикрывавшееся с тыла засекой или рвом.
— Сей участок, Яков Петрович, мне неизвестен, — признался Базин. — Ты же его знаешь, как свою ладонь. А потому — смело советуй! Советы приму с благодарностью.
Они выработали план действия, наметили сигналы, договорились о многом, что может произойти в бою.
— Чтоб обеспечить успех, надобно пушки за ночь скрытно подтянуть к турецким укреплениям, на самую допустимую близость. А с рассветом ударить по тем укреплениям.
Базин с недоумением поглядел на Якова Петровича (такого он еще не слыхивал), однако возражать не стал. Сказал только:
— Разве такое сделаешь, чтоб под нос неприятеля выкатить пушки?
— А мы в оси погуще пустим смазки, да колеса соломой обмотаем.
К вечеру подошли из Ардагана три пехотных батальона Базина. Солдат накормили и приказали отдыхать, чтобы к полуночи были в полной готовности.
Первыми, как условились, выступили пластуны-охотники во главе с капитаном Ермоловым.
— Ты с охотниками, Клавдий Алексеич, наступай на крайний люнет, — инструктировал Ермолова Бакланов, когда охотники подобрались к Чакмахской высоте на пушечный выстрел. — Впереди будет небольшой пригорок, подберешься к нему, собери людей — и одним махом через него. Не мешкай! Не то сильно пострадаешь! Пригорок пристрелян тремя батареями, картечью турок бьет. Если его перебежишь, считай, что люнет твой. Действуй решительно.