Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным
Шрифт:
Решение Гитлера вызывает разочарование и безнадежность не только у самого Власова и его сотрудников, но и у поддерживавшего его персонала на Викториа штрассе. Однако его популярность в Германии и за границей достигла такого уровня, при котором сам факт его существования не мог быть затушеван.
В решающих немецких кругах разгорелся настоящий бой за и против Власовского движения. Многочисленные учреждения считали своим долгом высказать свое мнение. Особенно болезненно воспринимается отсутствие определенной линии. Если с одной стороны ведется пропаганда в пользу так называемой «теории унтерменшей», то с другой стороны русские военнопленные приглашаются вступать в так называемые восточные батальоны. В оккупированных областях на Востоке висят портреты Гитлера с надписью «освободитель», и
На немецкой территории находилось 5,3 миллиона русских, из них 3,2 миллиона военнопленных, которые часто сдавались без борьбы, только чтобы не бороться за ненавистного Сталина. И, наконец, тут были так называемые «ост-арбейтеры», которые своим прилежанием в работе и своей технической изобретательностью опровергали всю ложь о трясине и унтерменшах. К ним присоединялись беженцы из областей, очищенных немцами и вновь попавших под власть большевиков. Все эти три группы были готовы в любой форме продолжать борьбу с режимом Сталина. Однако многие были разочарованы тем, что обещанное пропагандой не было осуществлено. Но, несмотря на это, они все же не теряли надежды и с ожиданием смотрели на Власова и его штаб. Они были убеждены, что уже недалек тот день, когда будет заключено честное соглашение между Германией и Власовским движением и что, в конце концов, удастся освободить родину от сталинского ига.
При таком положении Штрик-Штрикфельдт и его друзья не сдавались и старались, невзирая на запрет Гитлера, продвигать создание русского Освободительного движения и добиться его официального признания. Власов и его тесный круг в его штабе считали, что разум одержит верх. А все другие комбинации представлялись им как самоубийство.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В Дабендорфе мечтают о десяти дивизиях
Весной 1943 года Штрикфельдту удалось, при поддержке WPr.IV и Главного штаба сухопутных сил утвердить предпосылки для создания идеологического центра для Власова и Освободительного движения в барачном лагере в Дабендорфе, к югу от Берлина.
Поскольку Власовское движение, согласно приказу Гитлера, было терпимо только как орудие пропаганды, надо было по его решению от 8 июня 1943 года еще больше утвердить роль пропаганды как единственного задания. Под служебным названием «восточная пропаганда» был создан лагерь для обучения взятых в плен советских солдат, перебежчиков и добровольцев. Для лучшей маскировки эта школа была названа «школой пропагандистов», а на самом деле это было учреждение для подготовки кадров русской Освободительной армии. Она стала составной частью Власовского движения, входя в план, разработанный в Генеральном штабе чинами, поддерживавшими это движение.
С немецкой стороны Дабендорф подчинялся Пропагандному отделу Вермахта и числился там как батальон. Командиром его стал капитан Штрик-Штрикфельдт, а его заместителем ротмистр Эдуард Деллингсхаузен. Ближайшие по штабу сотрудники Власова переселялись в Дабендорф. Эта перемена постоянного пребывания уже представляла собой шаг к свободе. Маленькая группа таких сотрудников перестала числиться за лагерями военнопленных, а перешла в ведение нового учреждения в Дабендорфе. В задание этого учреждения входило создать в согласии с планом посты для генералов и штаб-офицеров и подготовить русский и немецкий преподавательский и административный персонал.
Вначале стали думать о формировании десяти дивизий. Поступавшие заявления из лагерей военнопленных и добровольных формирований обеспечивали пополнение нижними чинами в достаточном количестве. Нужно было только ожидать больших трудностей при заполнении офицерского состава. Поэтому одна из главных задач Дабендорфа состояла в розыске в лагерях военнопленных лиц, могущих быть произведенными
Сперва начальником школы был генерал Благовещенский, которого позже заменил генерал Трухин. Оба они принадлежали к кругам русской интеллигенции и были воодушевленными русскими патриотами. У них имелся большой опыт в обучении и воспитании кандидатов на офицерский чин.
Состав преподавателей был исключительный: главным образом это были русские. В их числе был доцент Александр Николаевич Зайцев, позже принявший псевдоним Артемов, а также председатель НТС [1] Николай Штифанов. Они умели объяснять предметы обучения наглядно и понятно.
Позднее Зайцев избежал покушения на его жизнь со стороны Гестапо, для которого он не подходил как руководитель школы. Благодаря своевременному предупреждению через генерала Малышкина, он с помощью НТС исчез в Берлине. Для подобных целей у НТС был грузовичок с надписью: «Внимание! Опасность заразы: тиф». Такую машину как будто с тяжело больным, пропускали всюду. Когда я встретил Зайцева после войны во Франкфурте на Майне, я рассказал ему о том, что предупреждение об опасности исходило от меня, но не знаю — поверил ли он этому.
1
Примечание переводчика: Штифанов никогда не был председателем НТС.
Немецким руководителем курсов был балтиец барон Георгий фон дер Ропп, высоко образованный и умный человек. Он был прекрасным переводчиком. До Дабендорфа он работал как руководитель курсов в Вулхейде под Берлином и обучал «пропаганде» русских военнопленных.
Каждый курс, как правило, охватывал от двух до трех тысяч слушателей и продолжался от трех до четырех месяцев. Так как большинство участников после их призыва в красную армию прошло только короткое обучение, то их военная подготовка была полна пропусков. Однако все они были хорошо знакомы с философией Карла Маркса, одни больше, другие меньше были обучены этому в комсомоле первой ступени для молодых коммунистов для вступления в ряды партии, что давало им возможность мыслить философски. Это явление для меня и для немецкого преподавательского персонала было ново. Оно давало возможность создать в умах этих молодых людей новое мировоззрение путем специального преподавания. Преподаватели старались на русско-национальной почве развить у них настоящий, а не советский патриотизм и внушить им любовь к родине. Одновременно преподавание включало и основные сведения по русской истории и литературе.
Параллельно с этим шло и военное обучение. Руководил им полковник Н. С. Бушманов, крепкий, приземистый человек среднего возраста, с очень энергичными чертами лица и голосом командира. Дальнейшая его судьба, однако, определилась иначе: Бушманов попался в обманчивые сети коммунистического подполья. Очевидно, ему недоставало убеждения его друзей. Вокруг него образовалась коммунистическая ячейка, у которой были связи не только с подобными группировками среди остарбейтеров, но и с немецким подпольем, и даже с французскими рабочими, приехавшими в Германию. При этом шла подготовка к террористическим покушениям. Русская контрразведка в Дабендорфе, под руководством генерала Трухина, напала на след этих махинаций. Я случайно присутствовал при том, когда генерал Трухин сообщал Штрик-Штрикфельдту о результатах произведенного расследования. Действительно, налицо было намерение отравить руководителей школы и немецкий административный персонал.
Следствие продолжалось. Бушманов и его главные заговорщики были арестованы Гестапо, попали под суд и были казнены.
Все слушатели курсов получали новое обмундирование и в кратчайший срок превращались в бравых, хорошо выглядевших и четких в разговорах кандидатов в офицеры. Официально они назывались пропагандистами. Конечно, все это не осуществлялось так скоро и без трений, как вы тут читаете об этом.
Позиция немецких учреждений по отношению к Власовскому движению как к пропагандному начинанию отражалась на внешних отличиях, как например, на форме, кокарде, нарукавной нашивке, флаге и, наконец, на тексте присяги.