Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным

Фрёлих Сергей Борисович

Это бракосочетание состоялось так поздно потому, что для него требовалось специальное разрешение, которое было запрошено у Гиммлера и одобрено им в исключительном порядке. Крёгер пишет об этом: «Разрешение на брак Бергер формулировал недостаточно ясно. Я говорил об этом с ним из Карлсбада по телефону и получил разрешение действовать по своему усмотрению. После этого я решил использовать наименее юридически уязвимый способ, а именно: дать в письменной форме от имени имперского министра внутренних дел Гиммлера указание чиновнику Гражданских Записей в Карлсбаде — заключить этот брак.»

Гражданское бракосочетание было совершено тихо и скромно в отеле «Ричмонд» в присутствии

немногих свидетелей, пастора Шаберта и Крёгера. Из-за желания сохранить тайну — никого из русских не было. Поскольку Власов в этот завершающий период был все время в пути, трудно считать, что это был настоящий брак.

Г-жа Биленберг, наконец, добилась моего перевода в Главное Организационное Управление КОНРа, руководимое заместителем Власова генералом Малышкиным, в котором я доработал с ноября 1944 по февраль 1945 г. как офицер для связи, будучи одновременно и офицером связи со штабом Вспомогательных Частей, которым руководил полковник Антонов. И здесь были весьма важные задачи, так как в круг деятельности Главного Организационного Управления входили задания, для которых не были созданы нужные отделения.

Но мое влияние на Власова было уже недостаточным, и это случилось как раз в такое критическое время, когда надо было сделать все, чтобы защитить его и его сотрудников. Я был этим страшно подавлен. Может быть в будущем я был бы единственным человеком, который мог указать Власову путь к спасению, как возможный пример, в католическом монастыре.

Эдвин Эрих Двингер обещал Власову: «Если все действительно станет совсем плохо, приезжайте тогда ко мне, на мой хутор, Андрей Андреевич. Я всегда найду способы вас спрятать.» Я же всегда считал, что в случае беды нельзя рассчитывать на его помощь, что, конечно, потом и подтвердилось.

Казалось, что Власов сам потерял всякий интерес к своему спасению. У меня создалось впечатление, что он целиком предался своей судьбе, что он был готов допустить все происходящее, как оно произойдет. Но он никогда не согласился бы оставить свою армию.

Г-жа Биленберг добивалась после войны получения генеральской пенсии, но в этом ей было отказано, потому что хотя Власов и был генералом, но не был генералом немецкого Вермахта. Власов оставил ей порядочную сумму денег, но члены его окружения отобрали их у нее под предлогом, что деньги нужны для того, чтобы помочь ему.

После войны я встретил г-жу Биленберг еще один раз. Ныне ее больше нет в живых.

Посещение Гиммлера

Этот визит был назначен на 21 июля 1944 г. Штандартенфюрер войск СС Гюнтер д'Алкен уже в сентябре 1943 года решительно протестовал против безобразного названия «унтерменш» и смог убедить Гиммлера пригласить Власова к себе. Договоренность об этом была достигнута между Гиммлером и д'Алкеном при их встрече в Зальцбурге в июне 1944 г. после немецкого разгрома на Среднем фронте.

Капитан фон Гроте явился на Кибицвег 20 июля, чтобы сопровождать Власова к Гиммлеру. Настроение в штабе было повышенное: возлагалась надежда на то, что эта встреча поможет Власовскому Движению. Однако обещанные для поездки машины все не прибывали. Власов забеспокоился, предполагая опять перемену настроения… Однако мы поняли настоящую причину, когда по радио было объявлено о покушении на Гитлера.

Таким образом встреча Гиммлера с Власовым состоялась только 16 сентября 1944 года. Тем временем Народный Суд ликвидировал многих членов оппозиции, среди которых было много сторонников Власовского Движения. На этот раз Власова сопровождали Штрикфельдт, д'Алкен и как представитель СД

штандартенфюрер СС Элих. Штрикфельдт как русофил и с точки зрения национал-социализма не заслуживающий доверия, не мог присутствовать при самом совещании в Главной Квартире в Растенбурге. Вместо него выступал переводчиком оберфюрер СС Крёгер, что вызывало у нас известное недоверие.

Об обмене мнениями между Власовым и Гиммлером уже много написано. Поэтому здесь я ограничусь только сообщением о назначении Власова Главнокомандующим Русской Освободительной Армии, которую предстояло создать. Разрешение на формирование этой армии было связано с производством Власова в генерал-полковники, но он это производство отклонил, так как отрицал право немецких учреждений на такое продвижение. Гиммлер собирался даже произвести Власова в маршалы, но д'Алкен, который имел большое влияние на Гиммлера, сумел его отговорить. Он доказывал, что производство в такой чин могло исходить только от русских. Власов и раньше не надевал немецкой генеральской формы. Он один среди других генералов РОА не пользовался немецкой формой, а носил какую-то выдуманную, без знаков отличия.

Власов получил также разрешение на создание Комитета Освобождения Народов России, то есть КОНРа. Этот комитет должен был объединить все народы России. Я подчеркиваю «все народы России», не только русский, но и все другие, проживающие на территории Советского Союза, то есть украинцев, кавказцев, казахов, калмыков и жителей Средней Азии.

При совещании с Гиммлером Власов указал на большой людской запас, который представляли собой русские рабочие в Германии. Но Гиммлер считал необходимым принять во внимание, что этих людей нельзя будет освободить от их рабочих обязанностей, не нанося вреда военной промышленности. При этом верность этих «остарбейтеров», если бы они стали солдатами, не подвергалась сомнению. Когда позже д'Алкен по поручению Гиммлера информировал шефа Гестапо Мюллера о совершенно новой политике по отношению к этим «унтерменшам», то выяснилось, что вообще не было случаев саботажа со стороны последних.

Помимо всего этого, Гиммлер назначил оберфюрера СС Крёгера офицером для связи при Власове. Крёгер был из Прибалтики и руководил там так называемым «движением», которое выступало за национал-социализм. Генерал Готтлоб Бергер, из Главного управления СС, также был назначен главноуполномоченным Гиммлера по всем делам, касающимся Русской Освободительной Армии. Эти два назначения и отстранение «домашнего святого» указывали, что эта обновленная деятельность Власова уже не будет такой, какой она была при Штрик-Штрикфельдте.

Вне всяких сомнений, Власов произвел на Гиммлера большое впечатление. К тому времени Гиммлер осознал, что в войне больше нельзя победить. В этом отчаянном положении Власов и его движение представлялись ему в совсем новом свете: может быть с их помощью судьба могла еще сделать поворот. Власову же казалось, что Гиммлер проявил определенную сдержанность. Следующий разговор Власова с Гиммлером был назначен на февраль 1945 года, но он так никогда и не состоялся.

Власов вернулся в Берлин, где его ждали с нетерпением. Казалось, что, наконец-то, можно будет приступить к организации Комитета и к формированию РОА. Создание двух дивизий уже было одобрено Гиммлером, и создание трех следующих должно было последовать. Власов был настроен оптимистически, но вместе с тем и сомневался: неужели немецкое руководство теперь готово изменить курс своей политики на Востоке? Создался ли действительный союз в этой игре? Был ли Гитлер целиком осведомлен о его разговоре с Гиммлером? А главное — не запоздало ли все это?