Генерал Юденич
Шрифт:
— Мы с вами, Николай Николаевич, всё шутим, а они такую операцию на весь Кавказ против нас готовят.
— Пускай готовят. Знать бы только, где её начнут, когда и куда целиться. А там, ничего, отобьёмся.
— Когда надо ждать турецкого наступления?
— Со дня на день, Илларион Иванович. У меня разведка покоя сейчас не знает.
— Вы бы, Николай Николаевич, больше задействовали для этих целей воздухоплавательный отряд. Один аэроплан — это не казачья сотня на горной тропе.
— Авиаторам задачи на разведку поставлены, да только погоды для них всё
— Всё же они какую-то информацию с неба вам приносят?
— Приносят, летают аж почти до самого Эрзерума. Ясно одно — турецкая армия пришла в движение.
— Я на тебя надеюсь, Николай Николаевич. Смотри не оплошай перед Рождественскими праздниками. Государь на нас крепко полагается.
— Не волнуйтесь, ваше превосходительство. Энвер-паша нам кавказских Канн не устроит, не те мы для него противники...
Юденич не ошибся. Появление в Эрзеруме Энвер-паши породило на фронте оживление. Уже 5 декабря армейская разведка выявила движение одной из пехотных дивизий 9-го вражеского корпуса в районе селений Пертанус и Кош. Когда об этом доложили начальнику армейского штаба, Николай Николаевич сказал своим штабистам:
— Ну, наконец! Теперь надо следить за началом движения других турецких дивизий и определить их маршруты. Позовите ко мне начальника разведывательного отдела.
Когда тот явился в кабинет, Юденич уже «колдовал» над оперативной картой.
— Смотрите сюда. Пертанус и Кош отстоят от селения Бардус всего на 55 вёрст.
— Но это, Николай Николаевич, по карте. Надо учитывать плохие дороги в здешних горах.
— Если эта дивизия турок стала выдвигаться на Бардус, значит, не сегодня-завтра в движение придут другие. Есть новая информация на сей счёт?
— Есть. Наши боевые дозоры, выдвинутые вперёд к селению Ит, доносят, что большие силы турецкой пехоты обнаружены на подходе к этому пункту.
— Определили, что это за войска?
— Пленный показал, что к Иту идёт 31-я дивизия турок из 10-го корпуса.
— Значит, в наступление готовятся перейти все другие Пехотные дивизии этого корпуса. Надо в том определиться, господин полковник. Иначе нам удачи не видать.
— Задачи на разведку в дивизии и бригады посланы по Искровым станциям. Мои офицеры дежурят на радио круглосуточно. Любая достоверная разведывательная информация, Николай Николаевич, будет доложена немедленно.
— Хорошо, идите. А я свяжусь с командующим, предупрежу его о начале наступления Энвер-паши...
Вскоре конная и воздушная разведка обнаружили выдвижение к линии фронта ещё двух вражеских пехотных дивизий. Это были 30-я и 32-я из того же 10-го корпуса. Они шли в направлении селения Ольты по дороге из Тортума. От позиций русского Ольтинского отряда их отделяло в горах всего около сотни вёрст пути.
С получением первых сведений начальник штаба Отдельной Кавказской армии именем командующего Воронцова-Дашкова приказал, по возможности, на всех направлениях выдвинуть вперёд, как можно дальше, конные разведывательные дозоры. В них отбирались
Одновременно активную воздушную разведку начали вести экипажи летательных аппаратов авиационного отряда армии. Каждый такой экипаж состоял из двух человек: пилота и наблюдателя. В дальнюю разведку теперь посылались только наиболее подготовленные воздухоплаватели, выпускники Гатчинской и Севастопольской авиационных школ.
От пленных русскому командованию стало известно и то, что новый командующий мушир Энвер-паша постарался за последние дни посетить как можно больше подчинённых ему воинских частей. Он интересовался готовностью к наступлению, духом воинов султана, состоянием дорог.
Возвратившись в армейскую штаб-квартиру, Энвер-паша отдал следующий приказ по армии, который оказался спустя некоторое время и в штабе русской Отдельной Кавказской армии:
«Солдаты, я всех вас посетил. Видел, что и ноги ваши босы и на плечах ваших нет шинелей. Но враг, стоящий напротив вас, боится вас. В скором времени вы будете наступать и вступите на Кавказ. Там вы найдёте продовольствие и богатства. Весь мусульманский мир с надеждой смотрит на ваши усилия...»
Ранним утром 9 декабря генерал-лейтенанту Юденичу доложили, что турецкие войска перешли в наступление. Наиболее опасным виделось их стремление охватить крупными, во много раз превосходящими силами Ольтинский отряд генерала Истомина. У того в подчинении были только пехотная бригада, 3-й Горско-Моздокский полк терских казаков, армянская добровольческая дружина и несколько других небольших подразделений, 24 артиллерийских орудия.
Начав наступление почти по всему фронту, 3-я турецкая армия сразу же лишилась главного своего преимущества — внезапности удара на решающем направлении. В штабе русской Кавказской армии своевременно узнали о готовящемся наступлении. Вопрос стоял лишь в том, куда нацелился мушир Энвер-паша со своими германскими советниками во главе с генералом Бронзартом фон Шеллендорфом. Уж им-то тактического искусства было не занимать.
Однако уже вскоре выяснилось, что вражеское командование при планировании такой широкомасштабной наступательной операции оказалось не на высоте. Оно не смогло решить проблему согласованности действий наступающих корпусов и дивизий по времени и месту. Это привело к самым плачевным результатам.
Уже на следующий день после начала наступления, то есть 10 декабря, две турецкие дивизии, выдвигавшиеся соответственно из селений Ит и Тортум, соприкоснулись на горских дорогах и приняли друг друга за русских. По этой случайности между ними завязался с дальних дистанций яростный огневой бой, в котором противники не жалели ни снарядов, ни патронов.
Мушир Энвер-паша пришёл в изумление, когда ему сразу из двух дивизий доложили, что противник обнаружен далеко впереди линии фронта и с ним ведётся жаркий огневой бой. Мушир приказал немедленно выяснить, откуда взялись крупные силы русской пехоты. Но наступление на этом участке не отменил.