Генералиссимус
Шрифт:
Однако во всей своей последующей работе генерал Андерс делал все, чтобы не допустить участия в боях польских частей вместе с Красной Армией.
Личное горе Сталина
20 июля 1941 года немецкое радио и газета "Фелькишер беобахтер" сообщили о том, что сын Сталина, Яков, находится в плену. Не трудно представить, какой это был удар для Сталина - как отца и как Верховного Главнокомандующего, человека, как говорится, на виду у всего мира. Его, несомненно, потряс не только сам факт пленения и угрозы гибели сына, но и беспокойство -
О пребывании Якова в плену и о его гибели написано много и еще больше ходит всевозможных слухов.
Я пересказываю некоторые отрывки (в основном документы) из разных публикаций; вместе с другими собранными мною сведениями, они, надеюсь, дадут, наконец, более полное представление о пленении и гибели Якова и помогут читателям избавиться от всевозможных домыслов по этому поводу. К тому же наша разведка выяснила подробности пленения Якова и даже добыла протоколы его допросов в немецком плену.
Вот сокращенная копия протокола первого допроса сына Сталина, который вели в штабе армии генерал Клюге, майор Голтерс и капитан Ройшле 18.07.1941 года. Поскольку допрашивали двое, то некоторые их вопросы поставлены в третьем лице:
– Ваше имя?
– Яков.
– А фамилия?
– Джугашвили.
– Вы являетесь родственником Председателя Совета Народных Комиссаров?
– Я его старший сын.
– Вы говорите по-немецки?
– Я учил немецкий язык 10 лет назад, кое-что помню.
– Ваше звание и в какой части служили?
– Старший лейтенант. Служил в 14-м гаубичном полку 14-й танковой дивизии.
– Как вы попали к нам?
– Я, то есть, собственно, не я, а остатки дивизии, мы были разбиты и окружены.
– Вы добровольно пришли к нам или были захвачены в бою?
– Не добровольно. Я был вынужден.
– Как обращались с вами наши солдаты?
– Сапоги с меня сняли. В общем, я бы сказал, не плохо...
– Для чего в армии имеются комиссары? Что за задачи они имеют?
– Поднимать боевой дух... они дают политическое воспитание.
– А как относится к этому солдат, командир, офицер?
– Видите ли, если комиссар работает с умом, то его любят и уважают. Но когда он, используя свои права, начинает оказывать на солдата свое давление, то ясно, что тот ведет себя формально, скажем, на собраниях, везде и всюду, но возможно, что в глубине души он его и не уважает.
– Известны вам такие случаи, когда войска отвергали комиссаров?
– Пока что мне это неизвестно.
– Тогда, может быть, ему будет интересно узнать, что здесь у нас, в лагерях для военнопленных солдаты занимают резко отрицательную позицию в отношении комиссаров и нам приходится брать комиссаров под защиту, чтобы их не убили их собственные солдаты.
– Видите ли, все зависит от того, что это за красноармейцы.
– Речь идет о бывших
– Кулаки - бывшие богатые крестьяне.
– Разве они недовольны настоящей государственной системой?
– Конечно, они недовольны.
– Почему они ею недовольны?
– Потому что... Послушайте, вы знаете историю партии? Историю России? В общем, кулаки были защитниками царизма и буржуазии.
– Не думает ли он, что кулак защищает свою собственность в бывшей Русской империи, или же немецкий крестьянин защищает теперь свою собственность только потому, что он еще является собственником? У нас в Германии ведь существует частная собственность, а в России она упразднена.
– Да, да, так и есть. Вы забываете, он - это одно, а его дети совсем другое, они воспитаны в совершенно ином духе. В большинстве случаев дети отказываются от таких родителей.
– Считает ли он, что последние годы в Советском Союзе принесли рабочему и крестьянину преимущества по сравнению с тем, что было раньше?
– Безусловно. Спросите их, как было при царизме, спросите их, они вам ответят. В России построили собственную промышленность. Россия ни от кого не зависит. У России есть все свое, может быть, это делалось за счет крестьян, за счет рабочих, и вполне возможно, что часть населения недовольна.
– После того, что вы теперь узнали о немецких солдатах, вы все еще думаете, что имеются какие-либо шансы у Красной Армии оказать такое сопротивление, которое изменило бы ход войны?
– Видите ли, у меня нет таких данных, так что я не могу сказать, имеются ли какие-либо предпосылки. И все же лично я думаю, что борьба еще будет продолжаться.
– Знает ли он, где стоит теперь наша армия? Не именно на этом участке, а на севере и на юге? Знает ли он, что мы уже находимся в Киеве? Как, по его мнению, сложится обстановка, если мы в скором времени войдем в Москву?
– Я знаю, что вы находитесь недалеко от Москвы.
– Он только что сам сказал, что он знает, что мы находимся под Москвой, на подступах к Москве, он ведь должен представить себе, что произойдет, когда Москва будет наша.
– Хорошо, я вам отвечу откровенно: я не могу себе этого представить.
– Как же он считает это возможным?
– Разрешите задать вам контрвопрос? А что, если вы будете окружены?
– Известно ли ему о таких случаях во время войны?
– Видите ли, по-моему, это возможно, т. е. в настоящее время у меня нет никаких данных. Что касается моего мнения по данному вопросу, то были случаи, когда ваши прорвавшиеся корпуса окружались и уничтожались. Такие случаи были.
– Известна ли вам позиция национал-социалистической Германии по отношению к еврейству? Знаете ли вы, что теперешнее красное правительство главным образом состоит из евреев? Выскажется ли когда-нибудь русский народ против евреев?