Генералиссимус
Шрифт:
ТАСС уполномочен заявить, что эти утверждения и упоминания зарубежной печати являются либо результатом недоразумения либо проявлением клеветы на советское командование. Агентству ТАСС известно, что со стороны польских лондонских кругов, ответственных за события в Варшаве, не было предпринято ни одной попытки, чтобы своевременно предупредить и согласовать с советским военным командованием какие-либо выступления в Варшаве. Ввиду этого ответственность за события в Варшаве падает исключительно на польские эмигрантские круги в Лондоне..."
Сталин поручил Жукову выяснить на месте, что там происходит, разобраться и доложить, что можно сделать, чтобы помочь восставшим
Жуков так пишет в своих воспоминаниях: "По заданию Верховного к Бур-Комарове кому были посланы два парашютиста-офицера для связи и согласования действий, но он не пожелал их принять".
Здесь у меня есть возможность воспользоваться не только первоисточником, но и рассказом самого исполнителя поручения, о котором говорит Жуков. Дело в том, что одним из офицеров, упомянутых Жуковым, был Иван Колос, в то время капитан, мой старый друг и коллега по работе в разведке. Сегодня он живет в Москве. Сравнительно недавно мы с ним и другими товарищами "обмыли" очень запоздавшее высокое звания Героя России, которое наконец-то, к празднованию 50-летия Победы, ему было присвоено.
Ваня не раз рассказывал мне об этом сложном и очень ответственном поручении. Кстати, он написал книгу "По заданию Центра". Колос - опытный разведчик, всю войну прослужил в разведке, и в этой книге описано много заданий, которые ему пришлось выполнять, и том числе и особое задание, которое давал ему лично командующий фронтом маршал Рокоссовский.
Я набрал номер телефона Ивана Колоса и сказал ему:
– Ваня, я хочу воспользоваться твоим рассказом о восстании в Варшаве и о том, как ты выполнял задание командующего фронтом.
– Ну что ж, Володя, спасибо за то, что ты меня не забываешь. Расскажи, расскажи, пусть знают, особенно молодежь, как нелегко нам давалась победа.
Мы поговорили еще о делах, не имеющих отношения к моему последующему рассказу, и я повесил трубку.
Вот что Колос пишет в своей книге:
"Первоначальный этап общей операции, начавшейся в районе Витебска и Бобруйска, должен был закончиться на линии Буга. Быстрый разгром противника в Белоруссии позволил нашему командованию наметить дальнейший план форсирования Буга и освобождения Люблина. Это был уже последний этап летней операции, дальше предстояла новая концентрация сил и сокращение растянутых коммуникаций".
Я напомню читателям, что первоначальный этап, о котором говорит Колос, как раз и связан с моим заданием, которое я выполнял в Витебске, - принес тогда снимки укреплений так называемого "Медвежьего вала". И вот этот этап, как говорит Колос, для меня здесь заканчивался, а ему предстояло выполнять задание для новой крупной операции. Кстати, и события у Колоса развивались подобно тому, как было у меня под Витебском. Его срочно вызвали к командующему. Дальше я привожу рассказ самого Колоса:
" - В кабинете командующего были Рокоссовский и член Военного совета генерал-лейтенант Телегин. Рокоссовский встретил меня очень радушно, поздоровался, пригласил сесть и спросил: "Вы знаете о том, что в Варшаве восстание?" Я ответил, что знаю. Дальше Рокоссовский, внимательно посмотрев мне в глаза, спросил:
– Готовы ли вы к выполнению сложного задания?
– Так точно!
– Так вот. Мы отправляем самолетами в Варшаву медикаменты, оружие, продовольствие для повстанцев и не знаем, в чьи руки это все попадает. Так что вам поручается завтра вылететь на самолете, с парашютом приземлиться в осажденную Варшаву, выяснить обстановку в городе, связаться с командованием восставших и доложить нам по радио о том, какая там
Я встал, больше говорить, собственно, было не о чем, и готов был к выполнению данного мне поручения. Командующий пожал мне руку и очень тепло сказал:
– Счастливого вам возвращения".
Выполняя задание командующего, Колос с радистом Димой, ночью, с небольшой высоты выпрыгнули с самолета. Летели они на двух так называемых "кукурузниках", потому что каждый такой самолет мог брать всего одного пассажира. И поскольку прыжок был совершен с небольшой высоты, Ваня раскрыл парашют уже перед самым приземлением. От этого произошел очень сильный удар о землю. Да, собственно, и не о землю, он упал на развалины, на груду кирпича, обломки какого-то здания. Ударился очень сильно, потерял сознание. Как выяснилось потом, повредил руку и получил небольшое сотрясение мозга. Его нашли повстанцы. Очень повезло, что это были бойцы Армии Людовой: не те, которые действовали по указке из Лондона, а те, которые сотрудничали с нами. Эти отряды возглавлял майор Сэнк. С ним дальше Колос и взаимодействовал. Не буду пересказывать все трудности, которые пришлось пережить Ване Колосу при исполне нии задания, скажу только об одном: он сделал все и даже больше того, что ему поручалось. Поддерживая постоянную связь по радио, он сообщал нашему командованию о том, что происходит в Варшаве, и увязывал взаимодействие наших войск с восставшими.
Вот как об этом рассказывает сам Иван Колос: е- Не так-то просто было встретиться с руководством представителей из Лондона. Но все же, благодаря моей настойчивости, я добился этой встречи, и в назначенный день меня принял сначала заместитель Бур-Комаровского генерал Монтер в своем кабинете. И когда мы с ним беседовали, дверь распахнулась, сопровождаемые адъютантом, в кабинет пошли два человека в штатском. Генерал Монтер поднялся. Встали и мы. Адъютант подвинул вошедшим два кресла. Они обменялись со мной молчаливым поклоном.
– Мы слушаем вас, - проговорил Монтер, выжидательно взглянув на меня.
Я коротко изложил наши соображения по освобождению
Варшавы.
– С ответом придется подождать, - сказал Монтер, - но моя обязанность напомнить вам, что Советы вступают в какое-то сомнительное отношение с кучкой самозванцев, засевших в Люблине. А это многих настораживает.
– Не знаю, о каких людях говорит пан генерал, волонтеры, а также весьма многие офицеры Армии Краевой относятся к Советам, как и к другим союзникам, с полным доверием, Сейчас речь о совместных усилиях повстанцев, Советской Армии и Войска Польского в освобождении Варшавы.
Человек в очках сердито перебил меня (это был Бур-Комаровский):
– Никакого Войска Польского, кроме того, что сражается здесь, не существует!
Все присутствующие замолчали. Наконец генерал Монтер
сказал:
– Считаю разговор исчерпанным. Прошу подождать. Все, кроме адъютанта, вышли из комнаты. Через некоторое время Монтер вернулся и сказал:
– Окончательный ответ получите на днях.
Но так этого "окончательного ответа" и не последовало, и лондонские ставленники продолжали проводить сепаратистскую линию. Вскоре они приняли условия капитуляции, которые им предложили гитлеровцы. Всех повстанцев-волонтеров, добровольно сложивших оружие, гитлеровцы согнали в концентрационный лагерь в Прушкове (недалеко от Варшавы), а Бур-Комаровскому был предоставлен самолет, и он вылетел сначала в Швейцарию, а затем в Лондон.