Генералиссимус
Шрифт:
Лицо Власова потемнело. Он упал с высоты, на которую его подняли его стремления. В глазах ясно отразилось разочарование, но он взял себя в руки.
– Господин министр, - сказал он с глубоким вздохом, - я принимаю во внимание существующие препятствия. Но я не теряю надежды, что две дивизии это только скромное начало, так как вы сами знаете, что одни вы не сможете пробить стену головой. Поэтому расширение формирования - в наших обоюдных интересах.
– Конечно, конечно!
– торопливо и почти весело воскликнул Гиммлер, облегченно почувствовав, что все трудное и неприятное прошло.
Власов продолжал:
– Несмотря на то, что русские части во
Гиммлер поторопился с ответом:
– Конечно, конечно, это само собой разумеется...
– Эти ваши слова я принимаю с благодарностью к сведению, - пробасил Власов, - но одновременно и как обещание прекратить распыление национальных русских сил в Германии. Если мы хотим победить Сталина, то это будет невозможно, если и дальше "Восточное министерство" будет делать что ему заблагорассудится, разбивая паши силы на разные сепаратистские группы и комитеты. Эти группы управляются честолюбивыми людьми, которым все равно, что они ведут людей бороться за чужие интересы... Если вы искренне стремитесь к победе, то вы должны снять с меня запрет вести разговоры с представителями так называемых "националов". У вас есть для этого власть. Вы можете все разрозненные силы объединить на базе предположительного федерализма, который существовал бы на протяжении всего времени борьбы с коммунизмом. В общем, я не могу скрыть от вас, что я пережил столько разочарований, что больше не хочу тратить силы на бесцельную, ненужную борьбу одних против других. Я стремлюсь к тому, чтобы прямые переговоры вести только с одним немецким авторитетом...
Гиммлер слушал, не перебивая. Ответил без всякого размышления:
– Здесь, рядом со мной, сидят два человека, с которыми вы познакомились. Трупnei[фюрер Бергер будет заменять меня во всех вопросах, касающихся вас. С ним вы будете тесно сотрудничать. Кроме того, я назначу доктора Крэгера связным...
– Благодарю вас, господин министр, - поклонился Власов.
– Я даже не рассчитывал на это. Но я еще не закончил. Я должен затронуть еще некоторые факты. Наша победа над Сталиным лежит не в одном формировании освободительной армии, а в создании единого политического центра, который будет иметь право обнародовать программу нового строя на родине.
– Об этом мне уже было сообщено, - поторопился Гиммлер, - у меня есть общее представление о центре, так же как и об освободительной армии. Я предполагаю, что вы одновременно будете и главой этого центра...
– Если мы уделили сегодня столько времени всем вопросам, то я прошу разрешения дать мне возможность доложить вам об уже разработанных планах для армии и для правительства, которые мы сначала, из осторожности, назовем "комитетом".
Гиммлер заерзал. В его взгляде была неуверенность и даже растерянность, он пробормотал:
– Спасибо! Я отдам приказ просмотреть ваши предложения...
Власов продолжал:
– Я не закончил вопрос о "комитете". В связи с ним я хочу просить, чтобы план был расширен и все мои соотечественники, находящиеся в Германии, все русские подданные были бы подчинены именно комитету.
Когда Гиммлер начинал заикаться, искать слова и рассыпаться в неясных и незаконченных фразах, это обычно говорило о том, что прием завершен.
Гиммлер поднялся. Поднялся и Власов. Как любезный домохозяин, Гиммлер пригласил Власова к столу. Все последовали в столовую.
С начала разговора и до конца обеда прошло шесть часов.
Когда Власов попрощался и ушел, Гиммлер сказал эсэсовцам,
– Вы не должны забывать, что он славянин. Я вам приказываю все время находиться начеку и немедленно докладывать мне обо всем, что будет выходить за пределы нами сегодня говоренного. Я должен все время быть настороже. Славянин остается славянином..."
Таким образом, с сентября 1944 года Власов из разведотдела был передан в подчинение рейхсфюрера СС Гиммлера. Постоянный наблюдающий от разведотдела Штрикфельдттак пишет об этих переменах:
"Немецкий штаб в Дабпдорфс отошел теперь совсем на задний план... Появились офицеры войск СС и разного рода "уполномоченные" и брали на себя функции связи с организуемыми или уже работающими русскими учреждениями".
Самого Штрикфельдта заменил постоянный представитель главного управления СС оберфюрер СС Крёгер. Общим руководителем будущей РОА был назначен обергруппенфюрер СС Бергер. Он занимался формированием первой русской дивизии. Приказ о ее создании подписал Гиммлер. Таким образом, все разговоры о РОА до марта 1945 года были просто разговорами - первая и единственная дивизия появилась лишь в самом конце войны. Вторая дивизия так и не была окончательно сформирована до капитуляции гитлеровцев.
Командиром первой дивизии был назначен немцами (не Власовым!) полковник Буняченко, которому они же присвоили в феврале 1945 года звание генерач-майора.
Полковник Буняченко, бывший командир дивизии Красной Армии, был разжалован и отправлен штрафником на основании приказа 227 от 28 июля 1942 года. После этого он перешел к немцам. Летом 1944 года он командовал русским полком на Западном фронте, где был отмечен как умелый командир. Этот полк и стал основой 1-й русской дивизии РОА. В нее включили несколько других русских формирований. Например, бригаду РОНА ("Русская освободительная народная армия"), которой в прошлом командовал Каминский, Эта бригада по немецким документам "полностью очистила от партизан обширную область между Курском и Орлом".
В 1944 году РОНА насчитывала пять полков, до 20 тысяч человек. Полк под командованием подполковника Фролова участвовал в подавлении Варшавского восстания. Вся РОНА до того разложилась и так "занималась грабежом и мародерством", что немецкий военно-полевой суд приговорил к расстрелу ее командира Каминского - "бригадного генерала, поляка по происхождению".
Вот такие кадры вливались в первую русскую дивизию Буняченко.
Сам Власов был занят созданием "Комитета освобождения народа России", который, по его замыслу, должен был объединить под его командованием все национальные формирования, все "антибольшевистские силы". Однако "силы" эти сопротивлялись, не хотели терять своей самостоятельности. Казачий генерал Краснов отказался подчиняться "бывшему красному генералу". Руководство СС приструнило всех: украинцев, кавказцев, выходцев из среднеазиатских республик и прочих - и загнало в КОНР - "Комитет освобождения народов России" под руководством Власова.
Был написан "Манифест", который приняли "представители народов" в Праге. (По желанию Власова, этот документ должен был родиться на славянской земле). Так как к тому времени под немецкой оккупацией уже не было ни одного советского города, выбрали славянскую Прагу.
Принятие манифеста пропагандировалось как большая победа в освободительном движении. Но реально ничего не изменилось, все оставалось на уровне говорильни.
Гитлеровское командование напрягало последние силы, чтобы остановить продвижение Красной Армии. Ее соединения уже вышли на Одер.