Генератор чудес
Шрифт:
Одного только не могла осилить тетя Паша: заставить Тунгусова вовремя ложиться спать. Услышав из кухни, что он после сна встал и умылся, она быстро собирала завтрак или обед, смотря по времени, и входила к нему, стараясь казаться мрачной и недовольной.
– Доброе утро, тетя Паша!
– встречал ее Тунгусов, торопливо заканчивая свой несложный туалет.
Она ворчала в ответ мягким баском:
– Утро, утро... Опять ночь не спал?
– Не спал, тетя Паша, работал.
– Ну это что! Разве так работают? Ты, Николай Арсентьевич, только свое здоровье губишь. Посмотри на себя: зеленый стал. Это что! Сидишь целыми сутками взаперти,
– У меня, тетя Паша, мозги теперь физкультурой занимаются!
– Мозги! Это что! Вот и видно, что мозги у тебя неладные, милый. Ешь, садись, остынет...
Теоретические изыскания между тем подходили к концу. Расчеты и формулы сначала в воображении Тунгусова, а потом и в действительности приобретали очертания и формы деталей заветного генератора.
Некоторые из них ему по знакомству изготовляли на заводах, в научных учреждениях, где Тунгусову, как консультанту от института, приходилось с неизменным блеском совершенствовать устаревшую технику. Но большую часть этих деталей он делал сам у себя в комнате, совсем уже превратившейся в какую-то фантастическую лабораторию средневекового алхимика. Тут же, в тигельках, ретортах, колбах, плавились, очищались, выпадали в растворах осадками и кристаллами чистые элементы - будущие модуляторы несущей волны главного излучателя.
Основной источник излучения этого генератора имел вид баллона из кварцевого стекла с причудливо торчащими из него рогами отводов, через которые входили внутрь электроды. Внизу, в двух углублениях толстого дна, свинец, металл, не все тайны которого раскрыты наукой. Он один способен задерживать любые виды электромагнитного излучения; даже рентгеновы и гамма-лучи радия не могут пройти через свинец. В менделеевском ряду свинец занимает особое место; это последний из устойчивых элементов, не подверженных распаду. Все элементы с большим, чем у свинца, атомным весом радиоактивны: они непрерывно разлагаются на составляющие их невидимые частицы и исчезают в течение более или менее продолжительного срока. И ничто не может остановить этого распада.
Электронный поток из верхней части баллона падает вниз на свинец, нагревает его, плавит. Свинец кипит, наполняет баллон своими парами, которые сгущаются у охлажденных стенок и мелкими тяжелыми капельками сбегают по стеклу. Электроны с космической скоростью несутся сквозь пространство баллона, сталкиваются с атомами свинца, сбивают, сотрясают их атомные системы. Призрачный, сероватый свет выдает эти неслышные катастрофы. И вместе с ним через кварц свободно выходят волны - лучи, которые улавливаются окружающей баллон электрооптической системой и собираются в один невидимый поток.
Николай нашел способ менять волновой состав этого потока. Законы гармонических колебаний и модуляций помогли ему укротить упрямые "свинцовые" частоты, подчинив их ритму естественных излучений химических элементов. Так он получил возможность превращать луч генератора в луч любого металла, любого химического элемента.
Вот в этот-то напряженнейший момент исканий, оказалось, что некоторые детали оптической системы, заказанные в мастерской института, сделаны неудачно. Тунгусов отнес их обратно, но мастерская уже была занята очередной срочной работой. Приходилось ждать. Без этой оптики двигаться дальше было нельзя.
И Николай вдруг ощутил странную, пугающую пустоту вокруг себя. Работа, которой он жил каждую минуту, прервалась и стало
Вспомнились эпизоды идеологических сражений. "Если ты хорошо строишь заводы, электростанции или конструируешь машины, - социализму наплевать, что ты не умеешь играть на скрипке, или не читал "Войны и мира", или не болтаешь по-английски", - запальчиво утверждал Федор
"Нет, брат, врешь...
– не сразу находя достойный ответ на внешне убедительные доводы друга, и потому не очень уверенно парировал Николай.
– И мыслишка у тебя в основе вредноватая... вижу ее хорошо, ты меня на скрипку не поймаешь..."
Николай тогда взъярился и, разойдясь, так расчихвостил друга за недооценку, - уже не только культуры, а и самого социализма, - что тот испугался своей ошибки и пошел на попятный.
А теперь, вот уже года два, как Николай только своей электротехникой и занимается, да, честно говоря, и не интересуется ничем, хотя ему так далеко еще до Инженера!
Впрочем, горькая волна сомнений схлынула также быстро, как и налетела. Успокоительных контраргументов тут же появилось больше, чем достаточно: электротехника - его специальность и ей по праву принадлежит максимум времени и внимания; все новое должно воплощаться немедленно; наконец, это временно, не всегда же будут такие срочные дела...
Главного, в чем и таилась страшинка, Николай так и не уловил: все, что не относилось к его специальности, уже не влекло его к себе, как прежде...
Вот тогда-то на первый план и выплыло еще не остывшее увлечение ультракоротковолновым телефоном, и Николай с обычной энергией начал "продвигать" его.
И надо же, чтобы в это время появился Федор - первый человек, которому Николай рассказал о своем "генераторе чудес". Мало того, на другой день после их встречи из мастерских оптического института сообщили о том, что первые из заказанных деталей готовы. Так Тунгусов вновь вернулся к своему любимому "детищу".
Федор навещал теперь друга через каждые два-три дня. И не одно только чувство дружбы неудержимо тянуло его к Николаю: он нашел в нем неиссякаемый источник новых знаний, увлекательных, почти фантастических для него идей.
Всякий другой помешал бы Николаю одним своим присутствием. Не говоря уже о том, что Федор просто практически помогал другу во время работы, он оказался тем благодарным собеседником, с которым Николай мог делиться мыслями. Когда Федор приходил, Тунгусов преображался, обычно сдержанный и молчаливый, даже скрытный, он легко подхватывал всякий вопрос Федора, объяснял, показывал опыты, которые очень походили на фокусы опытного эстрадного "манипулятора", и радовался искреннему удивлению друга