Генератор Кошмаров
Шрифт:
– Ты меня пугаешь, - нервно заёрзал на диване Кларк. – Я даже думать об этом не хочу. С меня достаточно того, что мы либо попали в какой-то научно-фантастический фильм, внезапно ставший реальностью нашей жизни, либо стали подопытными кроликами.
– Кроликами?
– Ими-ими. Жертвами сверхзасекреченного правительственного эксперимента. А что? Я не раз читал и слышал, что наши власти готовы на что угодно во имя торжества науки.
– Ты почерпнул слишком много шелухи из мировой паутины, - в голосе Тёрнера слышался упрёк. – Признаться, я тоже думал о вероятности испытания в наших местах некоей хитрой установки. Ну, что-то типа
– К чему ты ведёшь? – Кларк был весь внимание.
Следующий вопрос шерифа без малого застал его врасплох.
– Ты веришь в бога, дружище?
– А если верю, тогда что? – осторожно сказал Кларк.
– Тогда я спрошу, а веришь ли ты в Дьявола? Ведь, если допустить существование бога, то ничто не должно ставить под сомнение и существование злейшего врага рода человеческого.
– Как-то сложно представить тебя в роли проповедника, - виновато улыбнувшись, сказал младший помощник. – Ты уж не обижайся, но перевод всей этой захватившей город чертовщины на религиозные рельсы, на мой взгляд, не очень удачен…
Энди переменил позу, вытянул затёкшие ноги и победно посмотрел на Кларка:
– Скажи мне, приятель, из всего тобою вышесказанного какое слово стоит выделит, как ключевое?
Нахмурившись, Дуглас с неодобрением поджал губы:
– Так, прекращай изображать из себя профессора гарвардского университета. Не будь большим засранцем, чем ты являешься на самом деле, Тёрнер.
Пропустив язвительную реплику Кларка мимо ушей, Энди произнёс:
– Ты сказал «чертовщина».
– Что я сказал?
– Чертовщина.
– В смысле…
– Ты сказал, что Хеллвил захватила непонятная чертовщина, - Энди был на редкость терпелив и выдержан. – Не желая поднимать вопрос религии, ты, сам того не замечая, неосознанно, примешал в разговор словечко определённо теологического толка.
– Типа связанное с библейскими историями и церковными проповедями, - усмехнувшись, сказал Кларк. – Ты что, начитался священного писания?
– Ты зря смеёшься, - сам Энди и не думал улыбаться. – А я вот в последнее время всерьёз задумался, а есть ли бог? Таков ли он, каким мы привыкли его изображать? Соответствует ли он каноническому представлению, данному в библии, или Он некая высшая материя, неуловимая для разума среднего человека суть, управляющая законами вселенной?.. Что мы знаем о Боге, Кларк? Каков его истинный облик, и как мы носим Бога в душе, не зная о нём практически ничего? Бессмертим ли мы не знанием, а слепой верой свою душу?
Дуглас, вжавшись лопатками в спинку дивана, с тихим, нарастающим ужасом таращился на шефа. На лбу младшего помощника выступила испарина, а в мозг прокралась шаловливая мыслишка – а ну как и Тёрнер сбрендил? И что тогда? Вязать его по рукам и ногам? Или кричать – караул?! Кларк набрал в могучую грудь побольше воздуха и шумно выдохнул.
– Я не свихнулся, Кларк, - от Энди не ускользнуло поменявшееся лицо Дугласа. – Расслабься и успокойся, ты глупо и смешно выглядишь с налившимися кровью глазами и отвисшей челюстью.
– Пошёл ты, - передёрнул плечами Кларк. – От твоих нравоучений я весь мурашками покрылся.
– Так вот, что я хочу всем этим сказать, - Тёрнер был невозмутимее скального утёса. – Если Богу, неважно по какой причине,
– Тогда чьё? Чей промысел мы наблюдаем на улицах города и вокруг?
– Уверен, что в нашем случае как раз и не обошлось без вмешательства Дьявола, - Тёрнер натянуто улыбнулся. Кларк так и не понял, чего было больше в этой улыбке – неуверенности или смущения. – Как-то ему удалось взять Хеллвил в свои лапы. Что-то произошло, что позволило ему прийти сюда. Кто-то впустил ЕГО в свою душу, и это открыло врата.
Дуглас встревожено замахал рукой перед носом погрузившегося в пространные рассуждения молодого человека.
– Эй ты, оракул ходячий, у тебя даже глаза остекленели! Завязывай с этой потусторонне-мистической хренью и возвращайся на грешную землю. Тебе известно, как говорят по этому поводу русские? На бога надейся, а сам не плошай. Золотые слова, доложу тебе, особенно в нашей щекотливой ситуации.
Словно очнувшись, Энди вздрогнул и исподлобья глянул на Дугласа.
– Ты даже не представляешь, насколько ты прав, дружище. И у меня на примете есть, по крайней мере, один человек, который уж точно предпочитает действовать, а не тратить время в религиозных диспутах. И я от всего сердца желаю ему успеха. Он уже действует, борется. За своих родных и близких, за нас, за город. Можешь смеяться, но он предстаёт передо мной в образе спустившегося с небес архангела, посланного господом на битву с Сатаной.
Смех застрял булькающим хрипением в горле Дуглас, когда он понял, что Тёрнер и не думает шутить. Твою мать, подумал Кларк, когда ЭТО всё закончится (и если закончится), то обязательно схожу в церковь, исповедуюсь. Слово даю.
– Э-э-э… Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты говоришь о… О НЁМ? Речь идёт об Алане Блейзе, родном брате той любой твоему сердцу милашке, что сейчас в соседней комнате приводит в чувство миссис Хилл?
Помявшись, Тёрнер всё же сказал:
– Ну, ты, конечно, несколько утрируешь… И при чём вообще Шейла? «Милая сердцу милашка»? О чём ты, приятель? Я тебя не узнаю. Но в остальном всё так и есть.
Кларк сделал вид, что не увидел вспыхнувший на щеках Энди застенчивый румянец.
– Блейз? Алан Блейз? Помилуй нас бог, если он и вправду наша последняя надежда и защита! Парень, это ТЕБЯ я не узнаю. Да у этого Блейза у самого за душой не пойми какие бесы водятся! Ты видел его глаза, Энди? Лично у меня создаётся впечатление, что он способен зарезать кого угодно и не поморщиться. У него взгляд тяжелее, чем Эмпайр Стейт Билдинг, мать её так и раз этак! А лицо? Ты видел его морду, вечно скрытую длинными, как у бабы патлами? У него такое выражение на физиономии, словно ему о-о-очень давно врезали по яйцам, а боль до сих пор не проходит. Вот он и рыщет везде, пытаясь отквитаться не пойми с кем непонятно за что. Честно, Энди, меня этот Блейз здорово пугает. У него не вид спасителя. Он сам, как демон.