Генетический шторм

Денисов Вадим Владимирович

Великое Переселение цивилизации с Луны, охренеть!

– …уважаемая Линна! Чему вы так удивились? Да-да, давайте сами и прямо сейчас! Сконструируйте из имеющегося набора фактов другой сценарий, я с удовольствием послушаю.

Хорошо, что в этом момент все замолчали.

Потому что откуда-то спереди раздался глухой рокот автомобильного двигателя.

– Шухер, едут! Двери приоткрыть заранее!

Звук стал громче – с улицы Рахманинова поднимаются. Вскоре фары ближнего света плеснули на асфальт мертвенно-белые конусы, и на Виноградную вымахнул джип, на повороте мазнувший ксеноном так, что только чудом не вскрыл наш нехитрый схрон.

Черный «Гелендваген» остановился возле аптеки, практически напротив того места,

где в темноте притаился наш геройский экипаж. Вот как надо по дорогам ездить: фары, габариты, никакой маскировки, по-хозяйски. Сквозь затемненные стекла низкими частотами во все стороны била музыка – блатата, естественно. Открылась передняя пассажирская дверь, и на дорогу выскочил невысокий человек в белых штанах и темной рубашке. Бандит обошел машину, пристроился к углу дома и спокойно помочился. Мне было очевидно, что это не столько насущная необходимость организма, а уже сформировавшаяся инстинктивная потребность в самообозначении, как у псов. Меточку ему, бляха, поставить надо. Среда формирует, оскотинивание происходит стремительно. Сейчас бы из «СВД» по нему, да между ног… Следом вышел еще один, прошел вперед и громко постучал ногой в дверь аптеки. Мясо, крепкие лоси-пехотинцы, недобро одинаковые в своей молчаливой самоуверенности, спокойствии и, увы, беспощадности к тем, кого они называют ботвой. Музыка в машине стихла. Где-то через полминуты что-то звякнуло, дверь распахнулась, показался хозяин с фонарем в руках. Слышно было отлично, разговор шел на русском, с сильным акцентом и, в основном, вопросами без ответов.

– Че за варианты? Ночь уже, не видишь, да? – хрипло возмутился «аптекарь».

– Лицо проще сделай, да? Почему по радио не отвичаишь, а?

– Батарейка, Азиз. Генератора нет, энергии нет, пост не бросишь, так жи… Днем нельзя было?

– А я рюхаю? Циклоп послал, мы подпрыгнули. Давай, закрывай лавку, садись в тачку, вместе поедем.

– И куда он, я не понял… нормальные люди спят уже. Шмальнуть могут.

– Да я за него волоку, что ли?! Сказано ехать, мы ехаем, туда-сюда… Прыгай, давай, к Хамису идем, стволы какие-то забрать надо.

– А пост?

– А меня парит? Старший сказал, значит, нам думать не надо, за нас уже подумали. Или ты хочешь сам с Циклопом поговорить, а?

– Да я хаваю эту систему! Ладно, подожди, оденусь… Костя, зарядка в машине есть? Ну, хорошо, радио заряжу.

Через три минуты двери вновь хлопнули – теперь уже четверка индейцев под музыку умчалась по Виноградной в сторону Донской. Работает у меня чуйка, работает. Как вовремя мы побеседовали! Чуть раньше или позже, случился бы прокол: в первом случае могли бы столкнуться лоб в лоб, во втором нарвались бы на скрытого караульщика. Рация, не рация – сбегал бы олень. Дождавшись, когда шум двигателя стихнет вдали, я отдал команду:

– Начинаем движение. Линна, давай тихонько.

Маленькая аптека стояла как раз на перекрестке, с которого узкая улочка Рахманинова уходила вниз, к улице Пирогова и Мусин-Пушкинской балке, популярнейшему кварталу застройки малоквартирными клубными особняками и респектабельными коттеджами. Рядом крутые санатории и резиденция Вождей – Бочаров ручей. Короче, самый гадюшник и в прошлой жизни, прибежище коррупционеров. Впрочем, с каждым годом элитное сочинское жилье меняло свою конфигурацию. Когда-то для принадлежности к элитному сегменту хватало квартиры в «сталинке» или коттеджа в Мусин-Пушкинской балке, а на краю времен, чтобы претендовать в Сочи на реальную статусность, нужно было быть владельцем пентхауса в элитной новостройке у самой набережной или «личного кусочка» острова в море. Был тут такой проект – искусственный остров с заданной планкой элитности, и не просто «Deluxe», а «Royal Deluxe». «Остров Федерация», искусственный архипелаг в форме карты из семи главных островов и нескольких мелких для сверхбогатых людей. Что-то типа дубайских островов «Пальма»

и «Мир». Сбыча мечт.

Я, если честно, удивляюсь тому, что видел только одного повешенного. Растянись процесс распада во времени, и на фонарях висели бы гроздьями – и я знаю, кто… Негадов, правда, пытался что-то отстаивать, не соглашаясь с такой характеристикой места, уверял, что там «и нормальные люди есть» – детский сад, даже хотел по носу его щелкнуть, пусть лучше о планетянах рассуждает, жизненней получается.

Сейчас на районе встала бригада Циклопа, и скрытые преступники сменились явными.

Оценивая маршрут, прикинул, что трупов в районе много не будет, не сезон. Частные отельчики пустуют, хозяева особняков сидели в Москве на распиле, готовясь к летнему отдыху. Мало там сейчас жителей, значит, и Запах будет несильный. Вот уж точно, меньше народу – больше кислороду.

– Давай накатиком, на холостых, – предложил я Линне на спуске.

– Не буду, – возразила она, – двигатель и так тихо работает.

Возле перекрестка с Пирогова, где стоял памятный с детства гастроном номер десять, я заволновался:

– Налево надо! Там вход в «Заполярье», хорошо помню!

Научно-краеведческий консультант и ухом не повел.

– Не надо. Ниже спускаемся, к «Радуге», – решил он с достоинством настоящего знатока, – отель где-то там. Как называется, «Южная Бавария»?

Я энергично кивнул в темноте, понял, что никто меня не видит и буркнул, вспоминая рассказы Марии Степановны:

– Ну. На моей карте его нету.

– Можно считать, что на вашей псевдокарте, Игорь Викторович, вообще ничего нет. – Он протянул свой планшет, показал: – Вот карта, самая актуальная. Хм… Впрочем, и тут информация не полная.

Посмотрел я и ничего не понял. Какая-то мешанина построек, улочек и переулков. Строения лепились друг к другу вплотную – бетонная мешанина самых причудливых форм, в то же время удивительным образом матричных, тщательно огибала рельеф, заполняя каждую впадинку, каждую трещину склонов балки. Черт ногу сломит… С тоской бросил взгляд на автомобильный навигатор. Сдох, бобик, спутники вышли в свободный полет, не хотят, паразиты, работать самостоятельно по заветам фантастов. Джип проехал мимо рекламного стенда какого-то застройщика, на котором было написано: «Девиз и кредо наших клиентов, выбравших элитное жилье в этом районе, прост: «Оставьте меня в покое, но не оставляйте меня одного!»

– Всегда мечтала иметь жилье в подобном месте. Только на такую роскошь мне за всю жизнь не заработать, – скорбно вымолвила Линна, глядя на открывающуюся панораму.

Мы стояли рядом с пустым комплексом верхней части санатория «Радуга», где еще не так давно отдыхали работники ФНС. Интересно, когда в этом мире, если он выживет, вновь появятся налоговики? Скорее всего, я одним из первых буду, ага.

– Уже заработала, – вставил я.

– Можете выбирать любой, – щедро поддержал меня Негадов. – Правда, ходили слухи, что тут стоит целый ряд пустых радиоактивных скворечников…

Темнота накрыла некогда элитный район, тихо шелестел мотор. Бензиновый двигун – это хорошо, диверсионный агрегат, на холостых его еле слышно. На скорости по-другому. Пусть акселератор у «восьмерки» менее отзывчив, чем на дизельке, зато такой двигатель можно закрутить в звон. На высоких оборотах распредвалы на впуске подставляют клапанам «мощностные» кулачки – и мотор поет, чем выше стрелка тахометра, тем больше эмоций в голосе двигателя.

– Налево и вниз, медленно.

Джип тихо покатился по улице. Впереди показались корпуса «Заполярья» – огромного санатория, окруженного бетонным забором с колючей проволокой поверху. Скорее всего, именно там, в этом автономном городке, Циклоп и устроил резиденцию, я бы на его месте так и поступил. Жилой квартал многоэтажных домов слева нависал над улочкой мертвыми громадами. Вряд ли кто-либо рискнет высунуться, даже если уцелел – соседи не те.