Гений 30 лет Спустя
Шрифт:
Линь Фан расслабился на заднем сидении машины. Вскоре он заметил яркий свет на горизонте и попросил открыть окно. Таксист нехотя согласился. Мужчина высунул голову на ветер и взглянул на отдаляющийся город. За ним медленно всплывала в звёздном небе огромная золотистая планета.
Называлась эта планета просто — «Золотая Звезда», и представляла собой экуменополис с населением более чем в семьдесят миллиардов человек. Её окружало несколько лун. Некоторые из них были курортными, некоторые, совсем маленькие, сверкающие цветастыми звёздочками на небосводе, находились в частной собственности особенно
Линь Фан наблюдал за сияющей планетой и вдруг стукнул ногой по сиденью. Машина медленно остановилась. Водитель осмотрелся, увидел вокруг тёмную свалку и с явным подозрением покосился на своего пассажира. Не обращая на этот взгляд внимания, мужчина вышел на трассу. Сразу же его обдал холод. Линь Фан вздрогнул и быстро спустился по ступенькам, кое-как обогнул мусорные кучи и вскоре нашёл свой дом. Света внутри не было. Линь Фан нахмурился и открыл дверь, — сразу же опасения его подтвердились. В помещении было едва ли не холоднее, чем снаружи. Мужчина опустил руку на батарею, — и пальцы его чуть не прилипли, такой она была ледяной.
Тут Линь Фан вспомнил — ему же кроме конверта пришли ещё и счета…
Мужчина покачал головой и с некоторой надеждой взглянул на свою кровать. На ней было пусть тонкое, но одеяло, под которым можно было согреться. Но никто не грелся, и девочку мужчина нашёл в углу помещения.
Они заметили друг друга почти одновременно. Раздался нежный и радостный вдох. Линь Фан с трудом разобрал в темноте миниатюрное, очень костлявое создание, поджавшее ноги и дышащее на свои ладоши.
— М-мастер?! В-вы в-вернулись. Я б-боялась, что з-замёрзну нас-смерть. Я п-прошла ваше испытание? Теперь вы мой М-мастер? — пролепетала Мая сквозь стучащие зубы.
— Испытание, конечно… Ты почему домой не пошла? — спросил мужчина настолько растерянно, что даже без раздражения в голосе.
Ответ его обескуражил.
— Я-я… Не знаю д-дорогу от-тсюда, — ответила девочка с улыбкой, едва различимой в тёмном без света звёзд помещении.
Линь Фан стал массировать свои веки. Потом он как остолбенел и спустя пару секунд хрипло вздохнул:
— Пошли.
— Куда?
— Не важно, погреешься и кыш, ясно?
Не дожидаясь ответа, мужчина вышел из помещения и взглянул в звёздную высь. Потом он кое-как отыскал среди мусора конвертик и проверил его содержимое: сверкающие бумажки. Тратить их на себя, принимать эту подачку, было бы жалким, убогим поступком. Несмотря ни на что, у мужчины оставалась гордость. Но вот что он не мог сделать, так это позволить своей гордости взять вверх над альтруизмом. Тогда бы это была уже не благородная гордость, но очень, очень жалкая…
Мужчина быстрым шагом пошёл на лестницу. Мая бежала у него за спиной. Они взошли на шоссе, после чего Линь Фан залез в тёплый салон машины. Девочка совсем немного помявшись залезла с другой стороныы.
Водитель наблюдал за всем происходящим в стекло заднего вида и всё время хмурился. Наконец он заговорил:
— За два человека…
— Можнол без сдачи, — Линь Фан протянул ему купюру. Старик взглянул на неё, и глаза у него стали широкие-широкие; он сразу замолчал и так резко надавил на педаль газа, что машина, вихляя, чуть не слетела с трассы.
Тогда
8. Насильник!
В машине повисло напряжённое молчание. Линь Фан смотрел в окно, не шевелясь, какой-то скованный, таксист очень напряжённо всматривался на дорогу — но то и дело отвлекался, потому что купюра на бардачке как магнит притягивала его глаза своим голубым сиянием… — а Мая сжимала губки. Девочка быстро согрелась в тёплой машине, щёчки её покраснели — что на контрасте с её худощавостью выглядело даже болезненно, — и она опустила голову, в безмолвной улыбке рассматривая свои коленки.
Линь Фан то и дело поглядывал на бледное отражение девочки в густой ночной мгле за стеклом. Мужчина всё время хмурился и едва сдерживал вздохи. По-хорошему, нужно было вернуть эту малявку домой, и скорее, но это будет столько мороки… Легче, думал мужчина, поглаживая конвертик, сейчас разобраться со всеми делами и уже потом, на обратной дороге, возвратить ребёнка в семью. Перспектива объясняться перед её родителями совершенно не прельщала мужчину, — у него уже был дурной опыт общения с папами и мамами учеников, и заниматься этим на трезвую голову было той ещё вялотекущей пыткой.
А ощущал себя Линь Фан, несмотря на определённый и довольно высокий миллиграмм в крови, очень даже трезво. Возможно это на него так подействовала освежающая прогулка на прохладном ветру.
— Есть тут, — вдруг зазвучал, привлекая к себе внимания водитель. — …Длявип-клиентов, вот… — пробурчал он и неловкой рукой достал из бардачка прозрачную баночку. Линь Фан разобрал в тусклом свете на ней этикетку: сушеные семечки лотоса.
— Оставь, — механически ответил мужчина, и сразу услышал урчание в животе неподалёку. Линь Фан закатил глаза и устало повернулся к Мае. Девочка сглотнула и так смутилась, что едва удержала улыбку на губах.
— Давай сюда… — потирая переносицу сказал Линь Фан, а потом выхватил баночку, откупорил её с силой — отчего рассыпал несколько семечек, которые сразу растворились в бездне чёрного сидения — и сунул в руки ребёнка. Мая смущённо положила баночку на колени и неловко взялась за трапезу, вытягивая по семечку средним и указательным пальцами. Тут Линь Фан на мгновение завис, внимательно наблюдая за движениями её костлявых рук. Опомнился мужчина только спустя пару секунд, — он покачал головой и вдруг спросил водителя:
— Есть тут для «випов» функция приватности?
Мужчина опешил, но потов вдруг резко и с энтузиазмом качнул головой, достал из бардачка беруши и затолкал их в свои ушные каналы. Линь Фан же повернулся и спросил немного напрягшуюся девочку:
— Так из какого ты клана?
— А? — растерялась Мая.
— Ты не безродная; держишь семечки как будто это камешки в вэй-ци. Никогда раньше не ела руками?
Мая опустила руки на баночку и замолчала. Спустя время она заговорила:
— Я… — и снова неуверенно умолка.