Гений АЗЛК
Шрифт:
— Нужно ли?
— Для тебя это важно. В том, что важно, нам стоит быть откровенными друг с другом.
«Я предупреждал!» — взопил во мне дедунчик. Действительно, удивительная покорность Вали дала первую, едва заметную трещинку. Потребовала объяснения в чувствах, дала понять, что замечает и улавливает много больше, чем позволяла заподозрить. Пусть не настолько утончённая и начитанная как Марина, но далеко не дура. Для того, чтоб долго молчать, выжидая момент, нужны сообразительность и воля. Обнаружив мою затраханность и, соответственно, зависимость от неё, поддерживающей
— Ты, например, практически ничего не рассказала о жизни до переезда в Минск. Дочь военфельдшера, училась в Вильнюсе, была любовницей женатого автогонщика. Ничего не упустил? Нет, все услышанные подробности. Может, что-то ещё?
— А вот это тебя не касается, милый. Что было до, то прошло. Светлое или постыдное — всё моё. В Женеву ты поехал, когда мы встречались.
Бунт на корабле!
— И едва не погиб, потому что не было верного человека рядом. Рассчитывал на тебя, мама подменила бы с Мариночкой. Как чувствовал — звал. Ты упёрлась и отказалась.
— Ставишь мне в вину?
«Едва не погиб» её не впечатлило.
— Сообщаю, раз спрашиваешь. Сама же сказала только что: «важно быть откровенными друг с другом». Я щадил твои нервы, умолчал о пережитом. Так что «светлое или постыдное», случившееся там, всё моё.
Нет, бить женщину её же словами бесполезно, переиначит. Валентина всего-навсего сменила тон.
— Брось эти детские игры «скажу — не скажу». Что в прошлом и давно — то навсегда в прошлом, не изменишь, и оно ни на что не влияет. А возвращение из Женевы — наше настоящее, я за тебя волнуюсь и переживаю. Неужели мои чувства безразличны?
Манипуляция. Примитивная, но действенная.
— Именно поэтому я щажу их. Кроме чувства любопытства.
— Да-а! И любопытно тоже.
Я подпёр голову кулаком.
— Ложись рядом, ближе и согрей. У замёрзшего красноречие отказывает.
— Ты тогда другим займёшься.
— Не без этого. Но про Женеву расскажу. Я же никогда тебя не обманывал.
— Не обманываешь. Но часто недоговариваешь. Порой вообще странный, словно не из нашего мира.
Ну, вы это видели? Неужели каждая женщина будет вычислять во мне попаданца?
С другой стороны, не хочу, чтоб после Вали случился ещё какой-то роман, пусть она будет последняя. Причём подруга чувствует это моё намерение и уже использует.
Ох, эти женщины!
Прижалась.
— Говори!
— Потом.
— Ты же обещал!
— И сдержу обещание. Но не прямо сейчас. Вот согреться душой и телом срочно необходимо. Кто кроме тебя мог бы выручить?
Конечно, она отвоюет ещё какие-то территории. Но её поход не будет лёгким и быстрым блицкригом.
Глава 9
Гонщики и мордобойщики
Вечером субботы, когда у нас с Валентиной состоялось первое семейное выяснение отношений, пусть в самой лайтовой форме, Машка вернулась домой поздно и с распухшими глазами.
К ужину едва притронулась.
— Что стряслось?
— Ничего…
— Колись!
Я видел, что произошедшее — не трагедия, сестру не изнасиловали в тёмном углу, обычная девичья обида по жизни. Но в этот момент застившая ей весь свет.
— Серёжа! Почему я такая некрасивая?
Наверно, думала, что я начну убеждать — ты чо, вполне даже, не была бы близкой родственницей, сам положил бы глаз… Но вмешалась Валя.
— Потому что не умеешь подать себя красавицей. Я, кстати, тоже.
— Это как?
Младшая отставила недопитый чай. Слеза, грозившая перелиться через веко и растопить избыточный макияж под глазом, моментально высохла, словно втянулась внутрь, Машка проморгалась и вслушалась.
— Объясню как мужик. Вот та же шведская актриса и модель Бритт Экланд, сыгравшая девушку Джеймса Бонда в фильме «Человек с золотым пистолетом». Она ничуть не красивее вас обеих, но, во-первых, её сделали — одели, постригли, причесали, накрасили. Во-вторых, в кадре держится с сознанием собственной привлекательности, зритель верит, что видный мужчина Роджер Мур в роли агента 007 запросто может на неё запасть.
— Мы не смотрели! — хором сообщили обе.
— Нам в Тольятти гоняли на закрытом показе, — безнаказанно соврал я, пересмотревший всю старую Бондиану на видео в 1980-х годах, уже скоро. Серия нравилась мне, невзыскательному поклоннику боевиков, и с неподражаемым Шоном Коннери, и с упомянутым Роджером Муром, щеголеватым Пирсом Броснаном, а также лукавым Тимоти Далтоном, пока франшиза не скатилась в отстой благодаря выбору на главную роль Дэниела Крейга, экстерьером более напоминающего мне колхозного конюха, чем британского джентльмена. ИМХОшно, конечно, кому-то, наверно, он нравится.
— Везёт, — вздохнула Маша. — А мне не везёт.
— Из-за заниженной самооценки, сестрица. Сильно завышенная тоже вредит, но у тебя другая крайность. Что там у тебя стряслось, недооцененная?
— Были танцы, первые с перевода из Минска. Факультет у нас в основном мужской, девочки, которые внешне смотрятся даже проще меня, находят… варианты.
— Ищи любовь, а не варианты, — ввернула Валентина, не избавившаяся от некоторой романтики, хоть куда более зрелая. — Варианты на разок найдутся всегда.
— Я и жду… — вздох. — Жду подходящего. Но тут танцы, весь факультет. А комитет комсомола пригласил исторический факультет МГУ! Одни девицы!
— Если бы ты умела себя преподнести, в войне за мужчин они были бы для тебя пушечным мясом. Сестра! Давай договоримся. Пока возьми себя в руки — раз. Не кидайся в ноги первому встреченному «варианту», с виду подходящему, это два. Сдавай сессию, я чуть разбросаюсь с делами и возьмусь за вас обеих. Валя, не делай страшные глаза, ты — красотка, и мне никого лучше не надо, но используешь не все ресурсы. А лет через десять-пятнадцать молодость начнёт сдавать позиции, укусишь себя за локоть, что не блистала как кинозвезда.