Гений АЗЛК
Шрифт:
— Валь! Помнишь разговор у МАЗа на пароходе? О моём переезде в Москву. Вчера получил официальное подтверждение.
Она отставила чашку.
— Обещал взять меня с собой… Что-то изменилось?
— Без тебя точно не поеду. Откажусь от перевода. Даже ценой ссоры с министром.
— Потому что не справишься с Мариночкой.
— Нет. Няньку найду, и о переводе Машки в МАДИ я договорился.
Её глаза, тёмно-карие, казалось, потемнели ещё больше.
— Но мы даже не вместе. После того разговора, в трюме,
— Мало ли… Ждал, что ты, женщина мудрая и опытная, сделаешь следующий шаг. Или проверял себя, правда ли хочу развития.
Упс! Переиграл. Так нельзя. Несу какую-то невыразимую чушь, пытаясь оправдать нерешительность. Слова не помогут, надо действовать. Подкатил момент истины, если его пропустить, могу Валю потерять. И у неё терпение не безгранично. Собственно, в арсенале мужчины в такой ситуации имеется лишь одно-единственное средство. И настоятельно прошу ревнителей советской нравственности не пенять, что его использовал.
Буквально выдернул девушку из-за стола, заставил встать. Смахнул непокорные длинные волосы с лица и впился поцелуем.
Разумеется, мы старались не шуметь, когда её мастерка и трико полетели на пол. Мне, если честно, пришлось очень трудно. Сублимированная за месяцы воздержания энергия буквально распирала тело изнутри. Хотелось орать в голос. Не уверен, что подготовил Валентину как надо, ворвался, взорвался, повторил, чтоб и ей хватило ощущений, у женщин бывает — надо долго…
Не знаю, достаточно ли был искусен в продолжительном повторе, но что обескуражен — точно, когда Валя заплакала. Мы лежали нагие на диване в зале, обнявшись и прижавшись друг к другу, она уткнулась носом мне в шею и беззвучно рыдала.
— Ты чего? Тебе плохо? Прости, излишне торопился.
Валя всхлипнула и глубоко вздохнула.
— Ничего-ничего… Пока к тебе не привыкла, всё равно ничего не получится, скованная. Но так хорошо! Так долго этого ждала!
Горячим шёпотом рассказала, что почувствовала какую-то химию между нами ещё только во время первой пробной тренировки в Обчаке, перевелась на МАЗ, дико мучилась, узнав, что место подле меня занято. Не обрадовалась ничуть, когда Марина умерла, представляла, насколько мне тошно. И даже после разговора в трюме и последовавшего за ним поцелуя не верила, что будем вместе.
Если это не любовь, то не знаю, что такое любовь вообще.
Конечно, в полной мере не мог сразу ответить ей взаимностью. По понятной причине. Валя сама понимала и не торопила.
— Поможешь найти мне место в Москве? У министерства наверняка есть ведомственная клиника. У АЗЛК должна быть какая-то медслужба. Да я и в районную поликлинику готова, там зарплаты мизер и всегда текучка кадров.
— На АЗЛК нет гоночной команды грузовиков. В Москве имеется отличная на ЗИЛе, но они точно не потянутся на Париж-Дакар.
Валентина
— В пустыню? В Африку? Ни за что! Только если с тобой.
Я тоже не хотел в Африку. Ралли — дело совершенно не первой актуальности.
Сблизившись с Валентиной, а желание было сильным ещё на «Космонавте Беляеве» и отнюдь не ослабло в Минске, переступил некую черту. «Секс без обязательств», столь популярный в постсоветское время, здесь не катит. Отношения таковы и столь длительны, что в постели мы их только консумировали. Слишком долгий бэкграунд… Чёрт, Валя почти наверняка не привыкла к таким словам, но тоже понимает: с этого момента мы — вместе, мы — пара. По существу, начался гражданский брак.
— Со мной хоть на край света? Учту и буду выбирать маршруты безопаснее, чтоб ты не рисковала зря.
Валентина встала и потянулась за одеждой. Очень хороша нагая, слов нет, тело стройное и мускулистое, как у гимнастки, но без излишеств бодибилдерши. Грудь небольшая, упругая, высокая. И зачем пряталась в комбинезоне? Заметила мой взгляд, стала на цыпочки, напрягая рельефные мышцы икр, покружилась-покрасовалась, потом умчалась в ванную, откуда вышла в спортивке. Я тоже привёл себя в менее вызывающий вид.
— Серёжа! До переезда… Предлагаю не афишировать нашу связь. Особенно перед Анной Викентьевной.
Молодец! Сам хотел попросить.
— Ты права. Но Маше я скажу. От неё нет нужды хранить секреты.
— Проболтается родителям!
— Не проболтается. Я её шантажну, что тоже выдам. Есть за ней пара грешков.
Мы сидели на диване, послужившим свидетелем и соучастником недавнего пожара страстей. Валя свернулась калачиком и положила голову мне на колени.
— Прости, что не заплелась. Лахудра! И длинные волосы мешают… во время этого.
Началось. Реплика требовала немедленного опровержения.
— У тебя прекрасные волосы. Старался на них не наступить. «Во время этого».
— Когда-нибудь расскажи, вдруг во мне найдётся ещё что-то прекрасное. Сама знаю, но так приятно услышать!
Стоило обсудить многие деловые моменты, но накатила приятная расслабуха, болтали ни о чём, потом Валя села рядом, обняла, поцеловала, с удовольствием ответил… В общем, времени едва хватило до пробуждения Мариночки, а скоро и Маша вернулась.
Если бы мы даже что-то намеревались от неё скрыть, то без шансов. Сестра ещё куртку на плечики не успела повесить, как спросила:
— Эй, вы! Что у вас произошло? Вы — уже?
Воспитанная. Не спросила прямо «потрахались?», а могла, знаю её.
— Уже. Кстати, твой брат — старорежимный и консервативный, — ответила Валя. — На тройничок не согласился.
Думал, это у женщин-юристок такие шутки. Оказывается, врачи не отстают. Куда я попал!
— Понятно… молодые. Валь, останешься у нас?