Гений АЗЛК
Шрифт:
После моего задержания Валентина должна была прихватить Сурена, ещё пару человек и лететь к съёмной квартире, опережая «волгу» оперов, к. м. с. по автоспорту должна справиться быстрее. Там будем следить за их шаловливыми ручками и смотреть, что ещё вздумают подкинуть, если 30 косарей, улетевших в трубу, им мало. В глазах полковника ясно читалось «это — личное!», он наверняка поднял куда больше тридцона, участвуя в коррупционной схеме «Автоэкспорта», теперь защищал покровителей и мстил. Если бы я совершил глупость и вернул им бабки,
Севастьянов раскрыл мой паспорт и продиктовал водителю адрес, мне ничего не говорящий. Лишь когда «волга» остановилась, понял, куда меня привезли — к общежитию АЗЛК, где получил временную регистрацию ради оформления кооператива. Профессионалы в борьбе с хищениями социалистической собственности не удосужились узнать моё фактическое место проживания! Их дикий дилетантизм не вписывался ни в какие понятия. Кому расскажи — не поверят.
Меня подвели к вахтёрше.
— Брунов! Какую комнату занимаете?
— Почему я вам должен помогать? Надо — сами узнавайте.
Выпендриваясь, я выигрывал минуты, необходимые, чтоб Валя организовала нормальную оборону в квартире, и павианы не напугали Мариночку. А ещё чтоб звонки секретарши, оповещающей всех заинтересованных, принесли какой-то эффект. С одной стороны я понимал, что даже без блатов и подвязок выкручусь, скорее всего, у БХССников ну совсем уж ничего на меня нет. С другой, не хотелось коротать время в их компании сверх необходимого.
Вахтёрша испуганно воззрилась на браслеты, стянувшие мои руки. Типичный уголовник, что тут скажешь. Запричитала:
— Не знаю я его, первый раз вижу! А то ходят тут всякие, у Светочки шапка пропала, дорогая, 30 рублей, новая совсем, совести у этих охальников нету.
Товарищи менты только что профукали 30 тысяч, и то не плачут.
Полковник отправил Щеглова отлавливать коменданта, прошло не менее получаса, пока разобрались: здесь я прописан, но ни разу не бывал, даже пропуска не получил.
— Где же ты живёшь, сволочь? — по роже Севастьянова читалось, что он готов меня ударить.
— На заводе днюю и ночую, сплю на диване, в пятницу еду в Минск, в свою квартиру — помыться и отдохнуть, чтоб с 8 утра в понедельник быть на боевом посту.
— 8 утра в понедельник ты встретишь совсем в других условиях. В управление!
Поехали на знаменитую по фильмам Петровку, 38, здание ГУВД Мосгорисполкома. Щеглов запихнул меня в дежурку, сказал её обителям-милиционерам, что сейчас донесёт протокол. Я расстался с часами, шнурками, поясным ремнём, галстуком, содержимым карманов, после чего опер втолкнул меня в камеру, громко крикнув:
— Теперь ты не капитан милиции, а лагерная пыль!
Я тоже поднял крик, но к тому моменту, как набежали сержанты из дежурки, прежние сидельцы уголовного вида успели оторваться от души, а скованные руки, браслеты Щеглов не снял, помешали обороняться в полную силу.
Извлечённый из клетки, начал жаловаться старлею из дежурки
— Вы — Генеральный директор АЗЛК?
— Исполняющий обязанности. Номенклатура ЦК КПСС, если что.
— Наверно, Щеглов сильно недоволен качеством своего «москвича», — схохмил пожилой старшина с повязкой «помощник оперативного дежурного».
Я не стал скрывать, на фоне оперов простые мужики из дежурной части смотрелись, по крайней мере, адекватными, и поведал:
— Щеглов где-то просрал 30 тысяч рублей, которые мне пытался всучить как взятку, а я отказался. Денег нет, доказательств тоже. Обидно, наверно.
Дежурка грохнула смехом. Пока сидел в камере, предложили чаю и сигарету. Расспрашивали о смене модельного ряда АЗЛК, участии «москвичей» в ралли, в общем, для них я был живым развлечением.
Дали бумагу, ручку, позволили написать заявление на имя начальника ГУВД, копию — в прокуратуру. Указал фамилию старшего лейтенанта, спасшего меня от мордобоя, был уверен — тот вряд ли подтвердит, что Щеглов дал команду «фас», но что опер втолкнул интеллигентного человека к уркам, не сняв наручники, отрицать не станет.
Одно угнетало — меня никто не спешит выручать. Если до вечера не вытащат, как пить дать придётся здесь торчать до понедельника. Там к прокурору на санкцию ареста… Если только не возьмут санкцию без моего присутствия.
Щеглов потащил меня на третий этаж в кабинет только минут через сорок, не без удовлетворения глянув на расквашенную физиономию и залитую кровью рубашку. Там знакомая мне четвёрка принялась «колоть», угрожая всеми карами земными и небесными. Либо, как вариант, предлагая полное прощение грехов в случае признания и указания — где спрятал бабки.
— Парни! У вас же ни черта нет. Через три часа придётся отпустить, в дежурке зафиксировано время доставления в ГУВД.
— Отпущен ты будешь лет через пятнадцать. Заодно и опущен, — пророчествовал маломерок.
В общем, базарили ни о чём, меня даже не били, пока по внутренней громкой связи не прозвучало:
— Севастьянов! Щеглов! С задержанным Бруновым и всеми материалами срочно проследуйте в кабинет начальника ГУВД.
— Что бы это могло быть? — я осторожно потрогал зубы, вроде не шатаются.
Опера не удостоили меня ответом.
Через приёмную зашли в кабинет без особых формальностей и церемоний, там, кроме сидящего на начальственном месте крайне недовольного толстого генерал-лейтенанта, присутствовали ещё мужчины, среди них ни одного знакомого лица. Мне на поддержку прибыла кавалерия? Или все хором начнут меня топить?
Я не совсем трус, но тут даже задница вспотела.
— Товарищ Брунов! Вас били? — начал разговор благообразный тип с депутатским значком на пиджаке.