Гений Больших Дорог
Шрифт:
Наступила мёртвая тишина. Бингер, у которого, слава богу, было всё в порядке с рефлексом самосохранения, медленно поднялся с пола, механически отряхивая некогда изысканный домашний комбинезон. На мертвенно бледном лице учёного неестественно ярко блестели большие, совершенно круглые глаза.
– Он ж-жив? – спросил физик, стараясь унять нервную дрожь.
– Ещё как! – с достоинством отозвался детектив. – Не мог же я укокошить его до суда. Есть, в конце концов, профессиональная этика…
– Счастливое стечение обстоятельств, – объяснял он потом Бингеру, который на оставшиеся два дня полёта вынужден был переселиться в его, Полонского, каюту. – Я как раз недавно
При воспоминании о душераздирающем вое в пусковом отсеке Бингера передёрнуло.
– Звучит не слишком мелодично, – снисходительно согласился Полонский. – Но для человека почти никакой опасности не представляет. Разве что кто-то помрёт от оскорблённого эстетического чувства. Зато на фаргузийцев эта штука действует безотказно, как ты сам видел. А больше этих пройдох ничем не возьмёшь, разве что плазменной пушкой: у них же панцирь толщиной в палец! Кстати, идеей использовать эту запись я обязан тебе.
– Мне? – удивился Бингер. Он был уже изрядно опьянён победой и коктейлем "Протуберанец". Полонский же оставался трезвым, как стёклышко.
– Вот именно. Ты меня так затравил этой своей мельхитерейской нудятиной, что я всерьёз начал подумывать о мести. Уж извини.
– Да будет тебе! – развеселился учёный. – Главное, мы шайку Мусорщика обезвредили. Я попутно усовершенствовал своё изобретение, ты – вообще отличился, может, даже награду какую-нибудь получишь. Короче…
– Короче, где ты спрятал краденое? – перебил Полонский.
Бингер замер и побледнел.
– К-краденое? – выдавил он с усилием. – Ты о чём, Виктор?
– Сам знаешь, о чём. Ты думал, я здесь на увеселительной прогулке? Я дело веду – об ограблении планеты-банка. Алмазы, изумруды, слитки редких металлов, вольфрама там, титана, ванадия…
– Ты что, Полонский, рехнулся, что ли? – учёный мучительно медленно, но всё же приходил в себя. – Какая планета-банк? Какой ванадий?
Детектив разочарованно вздохнул, порылся в карманах, ловко застегнул на запястьях совсем ошалевшего физика пару новеньких эластичных наручников и только тогда начал рассказывать.
– Ко мне недавно обратились финансовые воротилы с Альдебарана, через которых, как известно, проходят почти все мало-мальски значительные капиталы и торговые сделки. Они же специализируются и на банковском деле, у них целая сеть малых планет, оборудованных под гигантские банки с хранилищами драгоценностей. Да что я тебе рассказываю, ты и сам всё знаешь!
Короче, этим ребятам не по вкусу было, что кто-то в последнее время стал регулярно наведываться в их сокровищницы. Минуя, между прочим, все системы защиты – уникальные, лучшие в Галактике! Поначалу вор не жадничал, брал понемногу, но вскоре вконец обнаглел. Последнюю планету-банк ограбили дочиста, страшно сказать, во сколько альдебаранцы оценивают ущерб. Больше всего они, впрочем, боятся потерять репутацию надёжных хранителей, поэтому и обратились сперва не в полицейское отделение, а ко мне. Но поскольку кража была суперкрупной, скрыть её всё равно не удалось, и в дело вмешались мои друзья из Криминальной Полиции.
Альдебаранцы считали, что здесь орудует целая шайка, но мы прикинули и решили, что при должной сноровке управился бы и один грабитель, если бы имел устройство мгновенной переброски себя и сокровищ в другую точку Галактики. Слухи о
Один из моих осведомителей неожиданно известил меня, что кто-то искал связи с Мусорщиком по поводу большого ограбления, но Мусорщик не стал рисковать и отказался. Зная натуру фаргузийцев, я сразу решил, что если это происшествие связано с удавшимся набегом на планету-банк, то Мусорщик сведёт все факты воедино и не выпустит этого кого-то из виду. Такие парни не захватывают гигантские лайнеры просто ради удовольствия порыться в дамских сумочках. Они искали крупную добычу – сокровища с Альдебарана. Поскольку про твоё изобретение они тогда ещё не знали, то вычислили тебя чисто случайно: им казалось, что ты везёшь награбленное с собой, а "Мемфис" – единственный в этот период времени лайнер, идущий в центр Галактики, где не досматривают багаж и где столько пассажиров, что можно легко затеряться, как на небольшой планете. Тебе просто не повезло с выбором маршрута. Кстати, а почему ты вообще полетел лайнером, а не воспользовался своим чемоданом?
– Я ещё не отладил тогда настройку, – машинально отреагировал Бингер. – И не был уверен, что правильно рассчитал все энергетические затраты… Эй, только не надо ловить меня на слове!
Детектив пожал плечами и продолжал:
– Естественно, никаких сокровищ при тебе не было. Я имею в виду, сокровищ в понимании Мусорщика. Знай он про твою мезонную игрушку, он бы вообще здесь всё перевернул вверх дном – ведь это такие богатые перспективы! К счастью, весть о ней дошла до него только здесь, на "Мемфисе".
Ты же рассчитывал отсидеться, пока не уляжется шумиха, а тем временем стереть все радиоактивные банковские метки. Думаю, о приспособлении для этих целей ты тоже позаботился заранее. Когда Мусорщик увидел с тобой меня, он решил, что ты поделился со мной краденым или просто со страху во всём мне признался. Если бы я подогнал шлюпку к шлюзовой камере, как он хотел, то, скорее всего, уже лежал бы с прожжённой головой, а тебя он прихватил бы с собой, чтобы выпытать всё о сокровищах. Так что, считай, нам обоим повезло.
И вот теперь я спрашиваю тебя: где то, что ты украл?
Бингер молчал, переваривая услышанное. Видимо, здравый смысл не совсем ему изменил, потому что отрицать свою вину он не пытался. Он решил попробовать другой путь.
– Всё, что угодно, Вить! – сказал он просяще. – Хочешь, четверть этого добра? Это сказочное богатство! Соглашайся, я же знаю, чего стоят твои гонорары! Ну, хочешь половину?
Полонский усмехнулся.
– Давай лучше так. Все твои выкладки по поводу мезонной дыры мы передадим на рассмотрение в патентное бюро. Негоже скрывать от разумного межпланетного сообщества такое замечательное открытие. Сокровища анонимно возвращаем на место – и я отпускаю тебя восвояси. Никто никогда не узнает, что великий физик Вольфганг Бингер и великий грабитель альдебаранских банков Счастливчик – одно и то же лицо. Даю слово частного детектива.
Учёный мрачно кусал губы.
– Мне надо подумать, – сказал он наконец.
– Думай, – согласился Полонский. – Только спать тогда будешь в наручниках.
– Ну, хорошо! – сдался Бингер.
– Даёшь слово?
– Даю, даю. Подавись им!
– Да не расстраивайся ты так! Давай теперь закажем по "Марсианской деве" – и на боковую.
Полонский не слишком удивился, когда проснулся утром один в комнате, скорее он испытывал сожаление. На экране видеофона светилось послание, составленное в лучших традициях прощальных писем: