ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙ
Шрифт:
Людмила Александровна моляще воскликнула:
–Помилуйте, люди добрые! Куда ж мы пойдем?
–Люди добрые? – спросил высокий матрос с полупрезрительной снисходительностью.– Это мы добрые? То есть для вас добрые? Вот в этом я очень сомневаюсь, мадам буржуйка!
Иван обомлел:
–Как это… как… Мы тут живем…
–Вы, буржуи поганые, тут жили! Жили!– повысил голос высокий матрос, тряся маузером.
–Но…
–Еще раз повторяю: если в течение часа вы не покинете дом, вы будете насильно выкинуты на улицу!– пригрозил высокий матрос.
–Но
–Именно, мадам!– С этими словами высокий матрос выстрел в воздух, объявив, что следующий раз он будет стрелять в мадам.
Дубиным ничего не оставалось делать, как быстро собрать все свое самое необходимое и выбежать на улицу. Пасмурный и противный день, постоянный моросящий дождь совсем не порадовали их. Пройдя несколько шагов, Людмила Александровна остановилась, приседая.
–Что с тобой, maman?-беспокойно спросил Иван, осторожно хватая мать за руку.
–Плохо что-то мне…– еле дыша, ответила Людмила Александровна.
–Надо идти…
Людмила Александровна прослезилась:
–Куда идти? Нас выгнали на улицу!
Иван помолчал минуту, потом решительно произнес:
–Поедем в Москву!
–К кому?
–К графу Ильинскому.
Людмила Александровна привстала, протяжно вздохнула:
–Помню его, милого графа… Поедем, да… Хотя…
–Что такое?
–Хотя там в Москве тоже небезопасно.
–Согласен,– кивнул Иван.– Сейчас везде эти голоштанники и батраки с пистолетами.
Людмила Александровна прибавила, начиная идти:
–Мы стали нищими… Кошмарные дни!
–Но мы пока живы…
Дубины на следующий день приехали в Москву.
Двухэтажный дом графа Ильинского отличался богато обставленными большими комнатами, множеством зеркал, икон, хрустальных люстр; гостиная была украшена коврами, огромной хрустальной люстрой, креслами и плетеными стульями. Услужливый лакей проводил Дубиных в гостиную, предлагая им присесть в кресла.
–11-
Граф Ильинский, рослый, усатый и добродушный господин, одетый в золоченый длинный до полу халат, с распростертыми объятиями принял Дубиных, войдя в гостиную.
–Проходите, господа! Всегда рад видеть вас!– улыбался он, засуетившись.– Но у нас в Москве тоже неспокойно.
–Что поделать… Кошмар…– вполголоса сказала Людмила Александровна.– Мой муж умер…
Ильинский застыл от неожиданности:
–Как?.. Когда?
–Когда эти красные бандиты ворвались в наш дом! Когда они начали палить из маузеров! Когда я сидела возле моего больного мужа! Когда…
Иван знаком руки остановил мать, чтобы она говорила поспокойнее.
–Maman, успокойся,– мягко произнес он.– Мы сейчас в безопасности.
Людмила Александровна усомнилась:
–Надолго ли?
Ильинский безнадежно развел руками:
–Ah, ma deliciense! Все в руках Божьих!– И тут же он дважды перекрестился.
Дубины тоже последовали его примеру, крестясь.
Иван предложил:
–Может, поедем в Париж?
–Ой, кто там нас ждет?– ответил раздраженно Ильинский.
–Там безопаснее.
–Согласен.
Людмила
–А как же ваша дочка Верочка?
Ильинский заулыбался:
–Все хорошо! Она дома, сейчас музицирует. – Он привстал, приказывая слуге позвать Верочку.
Иван немного покраснел, когда вспомнили о Верочке – ему она очень нравилась, и каждый раз, когда, будучи в гостях у Ильинского, говорил с ней, упражняясь в знании французского языка, он любовался ею, восторгался ее умом и красотой.
Верочка через минут пять вбежала в комнату, радостно восклицая:
–Как я рада вас видеть! Иоанн, Людмила Александровна!
Верочка, молодая, высокая, гладко причесанная блондинка с длинными волосами, с огромными светло – прозрачными, как бы хрустальными глазами, присела рядом с отцом. Она почему-то называла Ивана Иоанном, произнося это имя как-то нараспев, будто поет, а не говорит, и при этом с каким-то влюбленным трепетом, что заметила Людмила Александровна. Людмила Александровна благосклонно улыбнулась, поняв, как всякая наблюдательная женщина и любящая мать, что девушке очень нравится ее Иван. Узнав, что Алексей Николаевич умер во время наглого и бесцеремонного вторжения красных, Верочка нервно стала сжимать и разжимать пальцы рук в отчаянии.
–Какой ужас…– Верочка прослезилась.– Какая трагедия… И вы остались без дома.
–Ничего, Верочка, я помогу своим давним друзьям,– успокоил ее Ильинский.– Они пока поживут у нас.
–А потом?
Вопрос Верочки повис в воздухе по той простой причине, что никто из присутствующих не мог знать, что ждет их в ближайшем будущем. Все просидели в гробовой тишине примерно минут пять, вздыхая и крестясь.
После обеда Иван пошел с Верочкой в ее комнату, став у рояля и приготовившись слушать, как она играет. Верочка села за рояль и спросила с интересом:
–И что мне сыграть для вас, Иоанн?
Иван слегка погладил ее по руке, говоря очень нежно:
–Что хочешь, Верочка… Мне приятно твое общество. Мне приятно твое внимание. И я
–12-
очень люблю слушать, как ты музицируешь.
–То есть вам все приятно, mon ami?
–Верочка, давай-ка перейдем на ты! Мне приятно твое общество. Мне очень нравится, как ты говоришь, как ты играешь!
Верочка засмущалась:
–Ой, как вы… как ты любезен! Тогда я буду играть моего любимого Шопена.
–Играй, что хочешь.
Верочка минуты три поиграла на рояле, потом остановилась, внимательно глядя на Ивана, будто видит его в первый раз.
–Что такое, Верочка? Ты хочешь что-то спросить?
Верочка медлила с ответом, но продолжала внимательно смотреть на Ивана.
–Иоанн, я чувствую, что вы… что ты влюблен в меня,– то ли вопросительно, то ли утвер-
дительно произнесла она.
–И сие правда,– подтвердил Иван, подходя к Верочке и целуя ее в щеку.
Верочка вскочила, сильно покраснела от волнения, отошла от Ивана, но потом подошла вплотную к нему и обняла его, радостно восклицая: