ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙ
Шрифт:
Мироновский задумался:
–Иван… Иван Дубин… Память у меня хорошая, но что-то не припомню. В расстрельных списках его точно нет.
Михаил вздрогнул, услышав про расстрельные списки:
–Ой, при чем… Он жив.
–Откуда знаешь?
–Чувствую.
Мироновский поинтересовался:
–А кто такой этот Иван Дубин? Он живет в Петрограде?
–Раньше мой папа служил у Дубиных.
Мироновский догадался:
–Значит, Дубины были богаты… Значит, дворяне…
–Дворяне… Я жил раньше в Воронеже в их доме.
–А потом что было?
–Что потом… Потом Дубин-старший купил доходный дом в Петербурге, они уехали. А я остался один… Решил сбежать
Мироновский пообещал:
–Найду я твоего Дубина… Обязательно найду!
–И их дом.
–Ну, дом их давно отобрали, как думаю. И правильно сделали, если отобрали. Хватит этим буржуям жить за счет трудового народа!
В кабинет Мироновского вошла Ольга с папиросой в зубах. Она оделась в форму офицера ОГПУ.
Увидев ее, Мироновский поинтересовался:
–Олечка, неужели ты на работу собралась?
–Какую работу? Оль, ты в ОГПУ тоже работаешь?– удивился Михаил.
Мироновский кивнул:
–Работает… Вместе со мной. Точнее, в моем подчинении.– Он помолчал минуту, потом насмешливо сказал:– Только больше появляется в кабаке, чем на работе.
–Ладно, пап, только без иронии,– попросила Ольга, куря папиросу.
–Ольга, я уж устал говорить своим подчиненным, что ты на ответственном задании,– произнес с досадой Мироновский.– Некоторые догадываются, а кое-кто видел тебя в кабаке.
Ольга пожала плечами:
–Ну и что? Нельзя в кабак сходить?
–Можно, но не каждый же вечер!– гаркнул Мироновский.
–Ах, так? Ты приказывать мне будешь?
–Буду приказывать! Я твой отец!
–Плевать мне на твои приказы!
–Вот дрянь какая!
Семейная перебранка не понравилась Михаилу. Он встал, отходя на два шага от
–24-
бранящихся и смотря в сторону.
Мироновский ударил кулаком по столу, недовольно восклицая:
–Ольга, хватит! Хватит бегать по кабакам! Хватит вешаться на шею всем мужикам!
Ольга смягчилась:
–Ладно, пап… Не сердись.
–Пойдешь на работу?
–А как же? Зачем тогда я форму надела…
Мироновский немного повеселел:
–Вот и хорошо!… А что ты, Мишенька, встал?
Михаил сел на стул напротив Мироновского.
–Ладно, а вот этого официантишку, будешь продолжить тащить к себе каждый вечер?
–Могу и не каждый,– равнодушно ответила Ольга.
–Он тебе нравится?
–Ну… Когда нравится, а когда не очень,– призналась Ольга, после чего Мироновский вместе с Ольгой захохотали.
Михаил покраснел, вставая.
–Может, я пойду?– осторожно спросил Михаил.
–Пока сядь… Вернее, пока присядь,– хохотнул Мироновский.– А сесть ты всегда успеешь.
Тебе нравится работать официантом?
–Ну, не знаю…– протянул Михаил.
–А кто ж тогда знает?
–Ну, нравится чаевые получать.
Мироновский помолчал минуту, потом решил:
–Устрою тебя налоговым инспектором.
Ольга оживилась:
–Вот это хорошо! Это получше работы официанта!
Михаил промолчал, не зная, что ответить.
–Ну, чего молчишь, товарищ официантишка? Эй, человек, чего молчишь?– насмешливо спросил Мироновский.
Михаил согласился после некоторого молчания:
–Давайте. Устраивайте.
Глава 5
Рукопись под названием «Тихий Днепр».
Мироновский дождался, когда Михаил с Ольгой выйдут из его кабинета, посидел минуту неподвижно, потом встал, закрыл дверь на ключ и вытащил из ящика стола рукопись. Он пролистал несколько страниц, написанных аккуратно убористым почерком. Посидев в задумчивости
Он снова сел за стол, полистал рукопись, потом сказал мрачным шепотом:
–Да, я хладнокровно убил его… И украл рукопись… Нет, не так… Я изъял рукопись, да… Так лучше звучит… Я изъял рукопись у врага народа… У врага рабочего класса… Так звучит намного лучше…
Он прекрасно помнил, как совершенно случайно встретился в поезде со старым приятелем Федором Крюковским, с которым раньше учился в одной гимназии. Но потом пути их разошлись – он, Лев Мироновский стал чекистом, вынужденно стал чекистом, будучи приспособленцом, а Федор Крюковский, будучи сыном атамана и днепровской казачки,
–25-
служил белым.
Федор Дмитриевич Крюковский, белогвардейский офицер, после окончания гимназии поступил в Петербургский историко- филологический институт, потом стал преподавать в Нижнем Новгороде. Был избран депутатом Первой Государственной Думы. Крюковского очень уважали депутаты, хвалили его красноречие, его ораторский талант и интеллект. Уже к 1914 году Федор Крюковский получил широкую известность также благодаря своим рассказам и повестям о жизни Днепра, казачества. Мироновский знал, что Крюковский в гражданскую войну был секретарем Войскового Круга, активным участником Белого движения. Со своей рукописью «Тихий Днепр» Крюковский не расставался, нося ее с собой в полевой сумке. Именно из этой сумки и взял рукопись Мироновский после убийства своего школьного приятеля. Крюковский долгое время разыскивался ОГПУ, приметы его были всем известны. И Мироновский удивился, когда в тамбуре вагона столкнулся случайно с Крюковским. Крюковский был одет, как штатский, в черном костюме, белой рубахе и черном галстуке, в руках держал чемодан и полевую сумку. Он не узнал Мироновского, пройдя быстро по вагону и заняв свое место. Дождавшись ночи, Мироновский вышел из своего купе с револьвером в руках, оглядываясь. Убедившись в том, что все пассажиры спят, он подошел к купе, в котором ехал Крюковский. Приоткрыв дверь купе, он постоял минуту, потом уверенно вошел, тихо закрывая дверь. Крюковский храпел, держа в руках полевую сумку. Приставив револьвер к лицу Крюковского, он дважды выстрелил. Крюковский только вздрогнул, простонал и потом затих навсегда. Открыв полевую сумку, Мироновский вытащил из нее рукопись и быстро зашел в свое купе. Никто из пассажиров не услышал выстрелов. Вспоминая многажды это убийство, Мироновский оправдывал самого себя тем, что убил врага, убил белогвардейского офицера. Убил его, даже ничего не говоря перед расстрелом, что так намного лучше, мол, зачем лишний шум, перебранка, ненужные разговоры? Выстрелил и все, покончил еще с одним врагом! Никому на службе он не сообщил об убийстве, никому также не рассказал о найденной рукописи.
Придя домой, Мироновский спрятал в стол рукопись и долго держал ее там, никому не показывая и даже не читая сам. Лишь месяц назад он прочел ее. Рукопись была написана в соответствии со старыми правилами письма, со старой орфографией, ижицей и ятями.
Мироновский задумчиво произнес:
–Да, это эпохальный роман… Роман – эпопея, не хуже романа «Война и мир»… Впечатляет. Но роман насквозь белый, да… Написан с позиции белого офицера…
Он тут вспомнил, что слышал на самом верху: