Гений из Гусляра (Сборник)
Шрифт:
Ближе всех к осуществлению своей задачи был, конечно жe, академик Буерак.
Несмотря на то что материально преступный мир его подавлял, Буерак пользовался поддержкой мировой общественности, не знавшей, что престарелого академика обуял вирус тщеславия.
И пока Минц с Удаловым обсуждали, как бы вытащить динозавров, не повредив пещер, пока Аркадий с Мариной думали о взаимности, пока авторитеты искали пути в Кремль, чтобы нейтрализовать действия исчезнувшего Лебедянского, академик, окруженный толпой учеников и влекомый
Его интуиция говорила: «Вход к трицератопсу справа, под корнями вон той сосны».
– Крошка, – сказал академик, обращаясь к молодой жене.
– Я тоже по тебе истосковалась! – ответила жена, ложно истолковав слова мужа и потянувшись к нему для поцелуя.
Академик мягко отстранил тоскующую женщину и сказал:
– Не здесь и не сейчас. Сначала сделаем динозавра.
– А потом – ребеночка! – взмолилась молодая жена, которая боялась, что предыдущие жены и дети отсудят у нее дачу и квартиру, если брак не будет подкреплен младенцем.
Ученики зашикали на молодую жену.
– Несите гипс! – приказал академик.
Одни из студентов образовали живую цепочку до мастерской скульптора Разгуляй-Гуслярского, у которого академик прикупил весь запас гипса, другие, тоже цепочкой, протянулись до ручья, из которого черпали воду и передавали друг другу.
А третьи, самые приближенные, заливали жидкий гипс в отверстие пещеры. Делали это быстро, потому что гипс не должен был затвердеть раньше, чем заполнит всю полость.
Наконец молодая жена закричала:
– Есть заполнение!
Она начинала жизнь как ассистентка богатого дантиста, который не смог на ней жениться, потому что ему не позволила мама. Но некоторые слова запомнила и знала, как проходят канал зуба. Поэтому вся операция с динозавром казалась ей похожей на пломбирование.
– А вот теперь, – сказал академик Буерак, – начинается самое трудное. Вам предстоит разрушить каменную оболочку, в которой заточен наш птенчик. Сейчас моя супруга раздаст вам портативные отбойные молотки. Приступайте!
Над холмом, над лесом поднялся такой грохот, что встревожил профессора Минца, который вскочил и побежал, забыв о возрасте и болезнях, Марина и Аркадий с разных сторон кинулись к холму, а главные уголовные авторитеты расселись по своим джипам и тоже взяли курс на заповедник мертвых динозавров.
И все они опоздали.
Бодрые и шустрые ученики академика Буерака успели превратить в пыль западную часть холма. И из этой темной пыли, подобно белому Фениксу, поднимался могучий трицератопс, одно из самых причудливых созданий, порожденных фантазией небесных сфер.
Прибежавшие и приехавшие оппоненты академика толпились на краю поляны, опасаясь подойти ближе, потому что ученики Буерака продолжали обкусывать и обсверливать камень. Превращать в порошок то, что природа надежно и нежно хранила более пятидесяти миллионов лет.
– «Один из них утоп», – произнес
Он обернулся к Марине.
– Пять динозавров, – сказала девушка. – Пять пещер.
– Я опять просчитался, – сказал Минц.
Он не мог даже укорить академика, потому что тот не услышал бы его за шумом отбойных молотков.
Глаза Буерака сверкали.
– Именно – вставал на колени! – кричал он.
– Кто вставал на колени? – крикнул Минц.
– Трицератопс! Смотрите! Смотрите все – вы видите мозоли на коленях! Мое гениальное предвидение оправдывается! Он часто опускался на колени во время водопоя.
Именно в этот момент научного триумфа академика Буерака на площадку перед холмом выехали тринадцать джипов вологодских и ненецких авторитетов.
Из переднего выскочил нервный дядя Веня и увидел трицератопса белого цвета. Громадное чудовище нависало над группой людей, столпившихся у холма.
Можно понять дядю Веню, который решил, что ящера сделали специально для того, чтобы не дать ему построить себе скромную виллу на вершине.
– Ральф! – закричал дядя Веня. – Огонь!
Не теряя ни секунды, Ральф оскалился и начал палить по динозавру – уникальному экземпляру мезозойской фауны – из всего имевшегося у него оружия. А оружия у него оказалось много и разного.
Надо сказать, что пальба в среде уголовников считается заразительным занятием. Вологодские и ненецкие братки дяди Вени тут же включились в пальбу. Куски гипса отлетали от динозавра. Несколько пуль попало в мозоли на его коленях.
– О нет! – закричал академик Буерак.
Движимый лишь силой духа, так как колеса его инвалидной коляски были украдены кооператорами, он взвился в воздух и с некоторым опозданием заслонил своим тщедушным телом несчастного трицератопса.
Разумеется, стрельба прекратилась.
Но не сразу.
Академик Буерак упал на землю возле останков динозавра.
Его лицо разгладилось и приобрело выражение торжественное и умиротворенное. Академик умер, завершив свой многолетний жизненный путь последним научным подвигом. Он не только разрешил все споры касательно анатомических особенностей трицератопсов, но и спас (по крайней мере так ему казалось) ископаемое животное от рук вандалов.
– Вы убили, – кричала супруга академика, склонясь над безжизненным телом гения, – лауреата Нобелевской премии! Нет вам прощения!
Вся атмосфера этой древнегреческой трагедии была настолько впечатляющей, что ужас охватил криминальных авторитетов.
Они задрожали и начали отступать к джипам.
Но не успели дойти до машин, потому что прозвучал голос сверху, где на бреющем полете пролетал корабль «Челленджер»:
– Ты будешь отомщен, академик Буерак! Нет пощады убийцам!
Бандиты, домушники, грабители, насильники и убийцы кинулись было в разные стороны, но не тут-то было!