Гений из гусляра
Шрифт:
— Если кто-то пришел сюда, чтобы меня перебивать, — заметил Лев Христофорович, — он может покинуть наш зал заседаний. Не держим.
При этом Минц посмотрел на Ложкина, а Ложкин смотрел в угол. Ему хотелось участвовать, но быть в оппозиции.
— Я тут собрал в Интернете и по прессе сумму сведений, — сказал Минц, — и пришел к выводу: если мы немедленно не остановим истребление живого мира, то есть фауны, на Земле, мы останемся вообще без диких животных.
— Может, и к лучшему, — заметил Ложкин. — А
— Не о них речь, — сказал Савич, владелец афганской борзой.
— Я не раз поднимал свой голос против истребления флоры и фауны на Земле, — продолжал Минц. — Ведь это ведет к гибели всего живого, в первую очередь человека. Но мой голос вопиющего в пустыне не был услышан. Вас это удивляет?
— Нет, — вразнобой ответили единомышленники.
— Надо защищать, понимаешь, — сказал старик Ложкин. — Детям в школах преподавать. Пускай растут с понятием.
— Когда вырастут, — сказал Грубин, запуская пятерню в поседевшую шевелюру, — нечего будет защищать.
— Средств у нас нет, — сказал Удалов. — Пока бьемся, бьемся, какой-нибудь капиталист сунет на лапу в горсовете — и нет заповедной рощи!
Это было горькое воспоминание. Городскую заповедную рощу вырубили в том месяце. Чтобы освободить площадку под казино. А то везде есть казино — и в Вологде, и в Котласе, и в Потьме, а в Гусляре нет казина!
Вырубили, а чины из гордома объявили, что сделано это не за взятку, а для профилактики, чтобы шелкопряд не заводился.
Ни больше ни меньше.
Тут все и заткнулись. Разве против шелкопряда попрешь?
— Займемся фауной, — сказал Минц. — У меня в этом направлении есть глобальная идея.
— Говори, друг, — сказал Удалов.
— Колитесь, Лев Христофорович, — поддержал его Стендаль.
— Подумайте, — сказал Минц, — из-за чего гибнут в первую очередь животные? Да потому, что людям что-то от них понадобилось. Жил соболь, да шкурку красивую заимел, топал себе носорог, да какому-то похотливому китайскому старцу вздумалось понежиться в постельке с любовницей. Бегал себе страус, летала райская птица — видите ли, их оперение полюбилось дамам света и полусвета. И так далее. Я прав?
— Прав, прав! — прокатилось по комнате.
— Что надо сделать, чтобы спасти животных? Усилить охрану? Да сами охранники их в первую очередь пришлепнут, потому что охотники с ними готовы поделиться, а у работников заповедников никогда не бывает достойной зарплаты.
— Утяжелить, — вмешался Ложкин.
— Что утяжелить?
— Наказание, ясное дело, — уточнил Ложкин. — Как увидел, что шкуру снимает с барана, с самого шкуру снять. Рога срезал, свои отдай!
— А если нет у меня рогов? — спросил Грубин.
— У каждого мужика есть рога, только не у всех видны.
Спорить с Ложкиным не стали. По большому счету он был прав.
Но
— Ассигнования нужны, — сказал Стендаль. — Об этом многие пишут. Заповедники расширять, машины им давать, компьютеры...
— Разворуют, — не согласился с ним Ложкин.
— Ну ладно, хватит споров, а то мы превратимся в Организацию Объединенных Наций. Ни шагу вперед... — сказал Минц. — Я нашел более простой и эффективный путь.
— Так говори же, друг, говори! — взмолился Удалов.
— Надо отнять у животных то, ради чего их убивают! — воскликнул Лев Христофорович, и никто его не понял.
— Как отнять? — был общий крик.
— Я попрошу конкретнее, — сказал Стендаль. — Мне же отчет в прессе надо выдавать.
— А вот в этом я не уверен, — сказал профессор. — Черт его знает, стоит ли начинать нашу деятельность с пропаганды и рекламы.
— А как же? — удивился Стендаль. — Кто же нас тогда финансировать будет? Откуда потечет спонсорский капитал?
— Спонсорский капитал, — сурово произнес Минц, — потечет из наших пенсий и добровольных взносов.
— Так не пойдет, — сказал Ложкин. — У меня пенсия персональная. А у вас простые.
— Многого я не попрошу, — сказал Минц. — Есть одна идея...
Ложкин с шумом отодвинул стул и тяжело пошел к выходу.
— Я думаю, что мы обойдемся малой кровью, — сказал Минц. — А Ложкина мне хотелось испытать. Испытания он не выдержал.
— А ты думал, выдержит? — спросил Удалов, и все засмеялись.
— Позвольте, тогда я изложу вам свою общую идею. Конкретизировать ее мы будем в ходе эксперимента.
2
Странные, загадочные и зловещие события привлекли к себе внимание Интерпола и национальных служб на разных континентах.
Сегодня уже трудно определить их последовательность, но независимо от этого они сначала казались не связанными между собой, а потом некоторые связи все же обнаружились.
Пожалуй, первым по времени из событий можно считать последствия смелого замысла Федора Ассобакина, который сказал своему другу Прохору:
— Есть идея.
— Клади на стол.
— В Ханты-Мансийске газовики живут, им бабки некуда девать.
— Возьмем, — обрадовался Прохор.
— А они не отдадут.
Прохор растерялся. Не привык, чтобы ему противоречили.
— А чего? — спросил он.
— А того, — ответил Ассобакин.
И друзья отправились за Полярный круг, где вошли в преступный сговор с вертолетчиками и полетели на заповедные гнездовья диких гусей. С помощью пулеметов они отстреляли значительную часть популяции этих редеющих птиц, загрузили ими машину и вернулись к газовикам, которым и сбыли товар.