Гений из Гусляра
Шрифт:
— Для торговли, — коротко ответил сторож, и Удалов понял, что на этот вопрос он почему-то не желает отвечать. Тогда он сам спросил:
— Расскажите, какой у вас общественный строй.
— Нормальный, — сказал старый сторож.
— И в самом деле свобода?
— Своего рода демократия.
— Почему своего рода? — уцепился за сторожа Минц.
— Потому что живем мы небогато, ресурсы, разграбленные вами и вашими детьми, восстанавливаются с трудом, а кое в чем и не восстанавливаются.
— А с нашей помощью вы хотите
— Можно и так сказать.
— А эти... агентство «Голден гууз»? — спросил Удалов.
— За деньги на вашей Земле можно сделать многое. Это самое обычное агентство, оно получает процент и честно исполняет свои обязанности.
— И их не удивляет, что они возят людей в будущее?
— Они неплохо работают, — сказал сторож. — Мы ими довольны.
Тут вмешался Минц. Он молчал — видно, формулировал очередной серьезный вопрос, так что сторож, который чувствовал угрозу со стороны лысого толстяка и совершенно не опасался Удалова, сразу насторожился.
— Но можно ли отправиться в более отдаленное будущее? — спросил Лев Христофорович. — Допустим, через двести, триста лет... Ведь там тоже могут потребоваться наши товары?
— Нет, — сказал сторож. — Все наши попытки заглянуть в будущее были прерваны. Там стена.
— Значит, только к вам, в Великий Гусляр, и только сегодня...
— Кстати, — улыбнулся кладбищенский сторож. — Это тоже будет небезынтересно узнать господину президенту Академии наук и всему военно-промышленному комплексу, который, Лев Христофорович, после вашего необдуманного звонка в Москву уже сутки стоит на ушах и не знает — то ли ждать третьей мировой войны, то ли всеобщего и полного разоружения.
— Но этого не будет?
— Ни того, ни другого.
Удалов старался не слышать приближавшиеся с разных сторон крики и шуршание в кустах. Видно, их хватились и искали.
— Минц, — сказал он профессору, — задавай последний вопрос и будем сдаваться — нас уже почти настигли.
— Что вам от нас нужно? — спросил профессор. Он так смотрел на сторожа, словно хотел загипнотизировать его. Но тот укрылся от Минца под своей конической шляпой.
— Ответить я вам не смогу, — сказал он. — Это равносильно выдаче государственной тайны, но вы догадаетесь обо всем через два дня.
— Но намекнете?
— Пиджак отдадите?
Минц начал снимать пиджак.
— Поторапливайтесь, — сказал сторож, — я их нюхом чую! Мои же сотрудники.
Сторож подхватил пиджак, спрятал его под плащ и сказал:
— Отгадку ищите в моей конической шляпе.
И он разразился дьявольским хохотом.
На хохот из кустов выпрыгнули милиционеры, но при виде сторожа вытянулись во фрунт и первый из них сказал:
— Простите, господин генерал-майор, но мы искали шоп-туристов из прошлого.
— Ничего страшного, — с доброй улыбкой ответил генерал-майор, он же кладбищенский сторож, — получайте моих милых гостей, пускай отдыхают и возвращаются
Сторож грустно засмеялся, и милиционеры вторили ему.
С кладбища заехали в гостиницу, за молодыми людьми.
Те вышли усталые, но довольные, как туристы после похода. Их спутницы — рыжая хохотушка у лысого бритого парня и очаровательная скромница у Миши Стендаля — шли рядом и на полшага сзади, как стреноженные и усмиренные кобылки.
Остальные туристы встретили их шутками, но шутки были не злыми, потому что все были удовлетворены путешествием.
Автобус провожали сторож, переодевшийся в форму генерала милиции, и несколько покупателей в штатском, в том числе бабушка, расставшаяся со своей служанкой Галочкой.
Кавказец сидел за рулем, женщина с алым ртом уселась на свободное место рядом с Удаловым. Тот решил, что и от нее можно узнать чего-нибудь полезное. Для себя и для Академии наук.
— Устали? — спросил он сочувственно.
— Сегодня день был спокойный, — ответила женщина, — без скандала.
— И вас устраивает этот договор?
— С местными властями? Конечно, устраивает, тем более что мы не отчитываемся налоговому управлению.
Удалов смотрел на Стендаля и Галочку. Нежно обнявшись, они сидели по ту сторону прохода. Стендаль учил Галочку петь песню о желтой подводной лодке. Галочка во всем слушалась его. Как грустно сознавать, подумал Удалов, что она — всего-навсего надувная копия человека... И Мише никогда на ней не жениться.
— И надолго у вас контракт? — спросил Удалов у женщины из агентства «Голден гууз».
— Кончается, — призналась женщина. — А жалко. Я сама бы кое-что себе приобрела, но с вами разве успеешь? Как глупо на кладбище ездить...
— Это не вы придумали?
— Это ихний генерал придумал, который сторожем на кладбище служит. Ну тот, с которым вы в кустах шептались. Я думаю, что он нарочно эту экскурсию провел, чтобы с вами пошептаться.
— А вы раньше на кладбище были?
— Вчера. Осваивали площадку.
Удалов вздохнул. Не хотел спрашивать, но язык сам спросил:
— Вы случайно не заметили, в каком году я умру?
— Там уже вчера все было заклеено, — ответила женщина.
— Разумеется, — согласился Удалов.
Все было неправильно. И сторож в чине генерала, и тайные беседы под сенью памятника Якимовой от неутешных детей, и выдача товаров перед обедом — словно кто-то хотел сказать: «Ну, поторговали, а теперь сворачивайте свои игрушки, берите что дают и отправляйтесь домой».