Гений клана
Шрифт:
И Гайо Бельфи эту ценность разглядел сходу, одобрительно кивнув:
— Прекрасные образчики техник запада. Жаль, что не полные, но… Ты отлично справляешься, ученик. Пока убери их в перстень — прямо сейчас их принять я не могу.
— Благодарю, учитель. Но почему?.. — Спустя пару секунд ответ Элину уже не требовался, так как Гайо Бельфи, прежде казавшийся вполне настоящим и материальным, на мгновение стал прозрачным, а его присутствие размылось. — Что это за техника?
— Фантомное присутствие. Если бы я лично приходил всюду, где меня хотят увидеть, то одни сутки пришлось бы расширять вдвое. Но обучить
— Я запомню, учитель. — Прежде Элин лично ни с чем подобным не сталкивался — лишь слышал легенды о давно забытых методах времён основателя, которым и являлся Гайо Бельфи.
Вывернутая наизнанку история была способна и не на такое.
— Моё время здесь подходит к концу, так что слушай и запоминай. Во-первых — то, что касается академии. Совет протолкнул инициативу, из-за которой абсолютно все студенты будут обязаны совершенствовать свои боевые навыки. Даже те, кто учится на специализированных факультетах. Тебе нужно быть готовым ко всему из этого вытекающему. Понимаешь?
— Да, учитель. Если я проявлю инициативу, то окажусь у наставников на хорошем счету.
— Не только у наставников, но и у Фуга — это предложение выдвинул именно он, а Игнис поддержала. Далее… — Протектор начал перечислять названия книг одно за другим, будто бы надеясь, что без малого пятнадцатилетний юноша способен сходу запомнить список из двадцати наименований. — … всё это тебе необходимо изучить и отточить на практике к началу зимы. Предвосхищая твой вопрос — да, основная масса турниров и соревнований выпадет на её первый месяц.
— Я освою все эти труды, учитель. — Элину было легко говорить, учитывая тот факт, что все перечисленные работы анимусов прошлого он и без того знал, а содержащиеся в них приёмы умел применять на практике. Это был тот минимум, без которого анимуса нельзя было считать способным сражаться. — Не сомневайтесь.
— На этом всё. — Силуэт, как и окружающая его анима, начал растворяться. — Если потребуется мой совет — ты знаешь, где меня найти, ученик.
Сказал протектор — и бесследно исчез, оставив Элина размышлять над тем, насколько порой странно себя ведут чрезмерно эксцентричные люди. Но за одно учителю перерождённый был благодарен совершенно искренне — он теперь знал, какую технику ему требуется отыскать в первую очередь.
Возможность присутствовать где-то в виде фантома, не рискуя собой, в его личном рейтинге техник оказалась едва ли не на самой вершине…
Глава 25
Полигон клана Нойр никогда не пребывал в запустении, но сейчас его было особенно сложно назвать оживлённым.
Не в то время, когда из двенадцати анимусов, не считая Элина, в живых осталось всего десять. И без того невысокий боевой потенциал Нойр опустился ещё ниже, из-за чего наследнику пришлось всерьёз задуматься над введением в клан анимусов со стороны.
Практика распространённая, но не слишком почётная — всё равно, что признать, будто своими силами клан справиться не может.
«Но другого пути у нас нет» — подумал перерождённый, глядя на разъедаемый его анимой манекен. Маленькая змейка так и не
И заниматься этим он мог открыто, так как абсолютно все в клане уже знали, что наследник — необычайно талантливый анимус, который вот-вот сменит своего отца в качестве главы.
С момента переворота минуло две недели, и всё это время Элин разбирался с делами, требующими его личного вмешательства. Впрочем, он был занят не одними лишь реформами, реализовать которые оказалось несколько сложнее, чем ожидалось. За это время наследник посетил ещё два салона, уже не скрываясь изготовил несколько довольно сложных артефактов, отдав их на реализацию Генриху и, конечно же, разобрался с причиной, из-за которой повторное использование ментального подчинения вызвало отдачу.
Как оказалось, огромный потенциал этой способности компенсировался тем, что цель с крепкой волей могла неосознанно ударить в ответ, что и произошло в тот момент, когда перерождённый приказал анимусу уснуть.
Иными словами — использовать подчинение на сильных анимусах без какой-либо страховки было чревато нежелательными последствиями.
Поведя плечами, Элин удостоверился в том, что от манекена ничего не осталось — и уселся на землю, сосредоточившись на всё ещё недостаточно ясном зове. Никогда прежде анимусы не могли попасть в свой внутренний мир вот так просто, миновав ритуал подчинения демонического зверя, но Элина это более не касалось.
С трудом, тратя на это немало времени, но он мог попасть во внутренний мир, нащупав ту нить, что связывала его с маленькой змейкой.
А ещё он не мог не заметить, что с каждым днём эта связь становилась всё крепче.
Анимус распахнул глаза в тот самый момент, когда в нос ударил непередаваемый коктейль десятков и сотен степных ароматов. И — верно, он оказался посреди цветущей степи, над которой повисли сравнявшиеся в размерах солнце и луна. А безумно яркое голубое небо, расчерченное редкими белоснежными облаками, добавляло пейзажу ту перчинку, в погоне за которой люди порой годами странствуют по миру.
— Эрида рада видеть носителя. — Элин обернулся — и чуть ли не нос к носу столкнулся с маленькой змейкой, забравшейся на бортик оказавшейся совсем рядом беседки. Помимо того, что она как будто стала чуть старше, чем раньше, Эрида так же сменила и наряд, явно позаимствовав его у одной из аристократок, что в обилии присутствовали в салоне.
Пышное платье в чёрно-белых тонах, оставляющая открытым маленький лобик серебряная диадема с россыпью драгоценных камней на ней, туфли с высоким и толстым каблуком, белоснежные перчатки длиной по локоть…
Пожалуй, что-то в этом облике змейке досталось и от оригинала.
— Я тоже рад тебя видеть, змейка. Вижу, ты всё-таки смотришь за миром моими глазами…
— Сведения об окружении необходимы для моего развития, что, в свою очередь, положительно скажется на уровне силы носителя. — Словно по писаному ответила Эрида, обойдя стол по кругу и устроившись за ним с появившейся из ниоткуда чашкой чая. Элин тоже не стал терять времени — цивильно вошёл в беседку и сел напротив демонического зверя, к которому уже давно не испытывал никакой неприязни. — Носитель чем-то обеспокоен?