Гений МАЗа
Шрифт:
В приёмной меня разглядывали как клоуна — строгий секретарь референт и женщина под пятьдесят за соседним столом, я же смотрел в окно, показывающее один и тот же фильм с верхушками мокрых деревьев, качаемых ветром.
Пригласили. Машеров, в отличие от его нукеров, даже вида не подал, что шокирован экстерьером посетителя, поздоровался, а потом нажал клавишу на селекторе, бросив единственное слово:
— Пусть зайдёт.
Через минуту открылась дверь, вошёл чиновник, по контрасту со мной джинсовым — совершенно костюмный, в начищенных лаковых штиблетах, весь настолько аккуратный и прилизанный, что хоть прямо сейчас
— Вызывали, Пётр Миронович?
— Да, товарищ Журавлёв, присаживайтесь.
Тот не подал нам руки, не удостоил даже кивком. От стола Машерова тянулся традиционный Т-образный длинный аппендикс для совещаний, катин отец демонстративно сел не в один ряд с нами, а напротив.
— Расскажите, Данила Прокофьевич, вашу версию — каким образом юная девушка без технического образования вдруг стала единоличным автором проекта легкового автомобиля.
— Так отдел промышленности представлял…
Я услышал сипловатый вздох старого партизана. Тарас Никитович тоже моментально въехал, что подлец пытается вывернуться и подставить вместо себя коллегу, перед которым ходатайствовал за дочку.
— Но по вашему настоянию? Мне вызвать…
— Не надо! Пётр Миронович! Ведь ситуация обычная. Дочка моя Катенька — талантливая. И в БПИ учится, будет, будет у неё техническое образование. Вот, придумала машину. Говорит — лучше, чем немецкая «Ауди». Но вот новый начальник появился, без году неделя в Минске, упёрся: без меня не пущу! Примазывается, значит. Вот завод представление и написал на двоих. Какая несправедливость!
— Минуточку, — не стерпел наш парторг. — В представлении ясно указывалось: за эскиз новой модели и за вклад в постановку на производство переднеприводной машины разработки АвтоВАЗа. Одна госпремия на двоих. Вашей дочке мало 2500 рублей?
— Да что деньги… — махнул рукой отец «обиженной». — За дочку обидно! Она вот ночами не спала — рисовала. А тут налетели из России, пристроились. Постыдился бы!
Он говорил русскими словами, но с характерным сельским говорком, ставшим мне привычным за последние месяцы, вворачивая «вот» через фразу. Вообще, среди минчан много выходцев из деревни. А таких записных негодяев — не часто встретишь.
— Вы что-то можете возразить, Сергей Борисович? — спросил Машеров.
— Могу. Но надо ли? В Москве пришли в бешенство от выходки этого субъекта, точнее, самого Журавлёва там знать не знают, для них виновники — Дёмин и вы, Пётр Миронович. Проект 3101, вероятнее всего, уйдёт на другой завод. Меня, соответственно, переведут из Минска. Тарас Никитович сказал: вы пригласили. Вот я и пришёл. Что вас конкретно интересует?
Если бы мне в самом деле было 26 лет, сидел бы и потел в подмышках, до смерти смущаясь присутствия столь высокого начальства. Но я как минимум намного старше Машерова и от него независим.
Первый секретарь такого поворота явно не ждал. Глянул на Тараса Никитовича, совершенно под иным соусом преподносившего ситуацию: молодого человека подставили, он (в смысле — я) просит помощи.
— Сергей Борисович, вы — автор проекта «березины»?
— Вынужден уточнить. Не существует никакого проекта вообще. Есть пока только концепт, эскиз. Над «березиной» продолжает трудиться множество людей — в Минске, в Москве и в Тольятти. Полный пакет проектно-конструкторской документации включает в себя чертёж каждой детали с указанием материала и много
— Но эскиз нарисовала моя дочь! — не унимался негодяй.
— Этот? — я извлёк из папки пачку листиков с официально утверждёнными проекциями 3101 и интерьером салона. — А вот оригиналы, предъявленные мной Полякову ещё в его бытность Генеральным директором АвтоВАЗа, копии были высланы товарищу Высоцкому на МАЗ примерно год назад. Когда увидел фамилию некой Журавлёвой в качестве автора не то что эскиза, а всего проекта, Виктор Николаевич Поляков страшно возмутился. Проекта ещё нет, а на него заявлено единоличное авторство заранее, причём оно утверждено на республиканском уровне! Поскольку министерство выделило больше ста тысяч рублей на разработку машины и валюту для «Фольксвагену-Ауди», Поляков естественным образом решил, что партизаны-белорусы втихую стащили «березину», обокрав Москву. Предполагаю, он уже доложил или сегодня доложит о ЧП в ЦК КПСС.
Не знаю, партизанил ли отец Катерины, но сейчас мужество оставило его. Взамен пришла потливость. Он поминутно промокал лоб носовым платком.
— Надо что-то решать, Пётр Миронович! — взмолился Тарас Никитович. — Мы же за эту машину… всем заводом болеем! Она нам почти как 500-й МАЗ дорога! Заберут ведь…
— Возможно, и заберут. Или нет. Как там повернётся. Сергей Борисович, вы окончательно решили покинуть Минск?
— Без «березины» мне здесь делать нечего. Простите за прямоту, товарищ Первый секретарь, в БССР нет ресурсов запустить другой столь же масштабный проект. Возьмите ту же «шестёрку», её переднеприводная версия спроектирована на ВАЗе, там испытательный цех, лаборатория, инженерный состав, одними легковыми машинами занимающийся. После скандала с 3101 я бы не рассчитывал особо на помощь Минавтопрома. Судьба МАЗа — делать клоны «жигулей» и грузовики. Для меня лично перевод в Москву или возвращение в Тольятти более перспективны. По крайней мере, меня там не обманывали и не давали другим людям премии за мои находки.
— Надо постановление о премии поменять. Вот… Кате — за ВАЗ, этому… Брунову… за «березину», — вякнул Журавлёв. — А в газете… Ну, ошиблись.
— Молчи, умник! — осадил его Машеров. — Заварил кашу. Полумерами и мелкими хитростями не обойтись. Эх, Сергей Борисович, зачем вы сразу сообщили в Москву? Порешали бы на месте.
— Так я — засланный казачок и не скрываю. Поляков — мой крёстный отец в конструкторском деле. Имею ли я право обманывать отца, утаивать от него что-то, тем более, когда вопрос важный? Не должно быть с его министерством противоречий.
— Так что делать? Сами же понимаете, перенос проекта на другой завод его неизбежно затормозит! — он отбросил напускную сдержанность, дав волнению прорваться наружу.
— Конечно. Сожалею. И мне в Минске нравится. Но не я принимаю решения. Вообще — человек маленький.
— Маленький? — Первый секретарь чуть склонил голову набок и прищурился. — Но именно с вас пошла волна усовершенствования машин. Вот из этой папки, да? Вы точно почувствовали, что и где говорить, что кому показывать.