Гений МАЗа
Шрифт:
Марина вздохнула, потом обняла и прижалась.
— Я уже серьёзно к тебе отношусь. Впервые к мужчине после Николая. И одновременно мучаюсь от непонимания.
Вот те, бабушка, и Юрьев день. Молодая адвокатесса раскусила меня уже к третьему свиданию, только боится признаться себе, что за вкус почувствовала.
Глава 11
Третий сорт — ещё не брак. А четвёртый?
Первые предсерийные МАЗ-21067 были ужасны. Нет — кошмарны. Если первая партия изготавливалась из кузовов, пришедших из Тольятти, минскими были только навесные штампованные
Машины, включая выдержавшие пробег Париж-Афины и Москва-Берлин, собирались индивидуально как корабль. Голый кузов без дефектов сварки становился на подобие стапеля, я лично навешивал передние крылья, капот, дверцы, крышку багажника. Всё это великолепие, а также передний и задний пластиковые бамперы, шли в покраску. По возвращении — антикоррозийная обработка и сборка, примерно два дня неспешной и тщательной работы одного человека, не считая манипуляций над двигателем. Машины для спорта складываются и доводятся до ума много дольше, чем серийки.
Конвейерное производство другое. Кузов перемещается с участка на участок, где рабочие выполняют заданный объём операций. На некоторых заводах загнивающего Запада с конвейера сходит одна машина в минуту круглые сутки, без выходных, до миллиона штук в год. Нам столько не нужно, не обеспечить производство и столько не продать, темп планируется раз в десять меньший, с остановкой на выходные и праздничные. И всё равно даже в неспешном режиме выкатились такие уродцы, что хоть сразу под пресс.
В большей степени это была вина и зона ответственности отдела главного технолога. Качество силового агрегата и коробки с Минского моторного завода, как и остальных комплектующих от поставщиков, вполне удовлетворительные, базовая конструкция полностью отработана на ВАЗ-2103, передний привод даже её несколько упростил, в чём засада?
Прав был японец — проблема в контроле качества на каждом этапе, при затяжке каждого болта, установке любой прокладки, защёлкивании пистона.
Я был готов напрягаться сам или просить о помощи коллег с АвтоВАЗа что-то изменить в чертежах машины, но требовалось иное — собрать, как задумано конструкторами, а не так, как левая нога захочет.
Что парадоксально, на производстве грузовиков всё не так печально. Но там детальки большие, болты едва ли не с мою руку толщиной, рессоры подойдут для БТРа. Откровенно говоря, я начал сомневаться, правильно ли МАЗ выбран базой для легкового автостроения, не лучше ли было начинать с чистого листа — как итальянцы по советскому заказу в Тольятти или японцы по своей инициативе под Жодино.
Мы сбивались с ног. Наплевав на должностное распределение обязанностей, я мучился целый день в цехах, пытаясь повлиять на исправление грехов. На тренировки по мордобою приходил замученный и нервный. Тем временем приближалось 11 декабря, день неизбежной встречи с марининым бывшим.
Это в анекдотах только: я с ней мучился, теперь твоя очередь терпеть, поздравляю. Вряд ли мент радуется, что его бывшая утешилась с другим.
У нас с барышней отношения развивались стремительно, я успел откушать чаю у них дома в присутствии родителей, замужняя старшая сестра жила отдельно. Мама, Анна Викентьевна, потенциальная тёща, вела себя суховато и немного высокомерно — как
— Таки ви — наш человек?
— Серёжа, ты спрашиваешь: не еврей ли я?
Он был ростом с дочь, сухонький, лысенький и весёлый. Представляю, как этот милый полковник с обаятельной улыбкой на устах просил суд назначить подсудимому 15 лет лишения свободы и конфискацию имущества.
— Ой вей, ви отвечаете вопросом на вопрос, фамилия на «ман»…
— Да, имя-отчество-фамилия подходящие, за счёт чего дочка отлично вписалась в коллектив Заводской юрконсультации, там две трети — из богоизбранной нации. Мариночка, умеешь косить под Сарочку?
— Я таки вас умоляю, что проще! Каждый шлимазл сможет.
Марина даже прищурилась по-особенному, выпятила губы. И отодвинула тарелку со свиной отбивной.
— У меня плохо получается, — пришлось признаться мне, хозяева в один голос согласились, и мы подняли очередную рюмку, на этот раз за далёкого предка из Германии, рискнувшего поселиться в Российской империи.
Во время застольных разговоров мелькнула тень — про бывшего. Франц Львович собирался было напрячь связи через военных, выйти на министерство внутренних дел, чтоб те натянули вожжи и приструнили слишком бравого ОБХССника, но Марина строго постановила: её проблема, ей и разбираться.
— А если он Серёжу покалечит? — не унимался экс-прокурор.
— Думаю, до соревнований потерпит, — понадеялся я. — А там — как сложится.
— Ты, я вижу, парень неплохой. Да и Мариночка в людях разбирается. Обожглась и научилась. Но ты не видел её бывшего. Огромный как шкаф, растолстел на милицейских харчах.
— Малоподвижный?
— Нельзя недооценивать его, Серёжа, — покачал головой Франц Львович. — Это не просто шкаф, а целый тайфун ярости. Если у вас серьёзно, хватай Маришку в охапку и дуй подальше, хоть обратно в Тольятти.
— Простите — нет. Он же мент, легко вычислит, куда мы съехали, завалит и туда. А нам? На Камчатку? Или мне брать вашу фамилию и просить политического убежища в Израиле? Нет, проблему, особенно сложную, надо решить на корню. Здесь. Я рассматриваю соревнования как возможность и только во вторую очередь как опасность.
— Мы с Мариной придём болеть за тебя и смотреть бои. Мамочка наша, правда, не поддержит.
— Не люблю все эти жестокости, — подтвердила она. — Вот если бы фигурное катание…
— Представь, Серёжа, мой бывший вызвал бы тебя на баттл: кто кого перекатает.
— Тогда ты возвращаешься к Николаю. Я не умею на коньках стоять.
В общем, проблему заболтали и сделали вид, что забыли. На прощанье Марина шепнула:
— Ты не произвёл феерического впечатления, но в целом одобрен. Особенно папой. Мама… так. Могло быть хуже. Чао!
И поцеловала.
Следующая встреча была походом на тот самый спектакль, он шёл в помещении Дворца культуры профсоюзов, по окончании мы не сразу сели в машину, а немного погуляли по Ленинскому проспекту, главному в городе, минчане называет его просто — проспект, хоть есть ещё Партизанский, Пушкина, Рокоссовского. Марина, запрокинув голову, поймала ртом несколько снежинок. Сущий ребёнок порой, честное слово.