Гений МАЗа
Шрифт:
— Милая! Ни за что не соглашусь, потому что по этой логике ты за рулём — медведица.
Мы сидели у костра на влажной земле, бросив на неё брезент, рядом с походным отелем марки «икарус».
— Ты так вывернешь, что даже не знаю, считать комплиментом или подколкой. Я — медведица? И в то же время не медведица…
— В суде ты наверняка бы истолковала как надо и вставила ответчику как оскорбление и тяжкий грех. Но против мужа не выкатишь пушки?
— Ни за что!
— А в штурманы больше не рвёшься?
Она даже отвечать не стала, просто весело рассмеялась. Когда Валя стащила шлем с подшлемником, её волосы и под ними оказались перепачканными и спутанными, грязь просочилась везде. Точно знаю, моя половинка, утончённо-рафинированная,
— Ралли — ладно… Разок посмотрела, и хватит с тебя. Но предстоят ещё автосалоны. Поскольку Минторг и Автоэкспорт с самого начала встретили «березину» в штыки, МАЗ сам будет её презентовать. Грядут договоры о поставках, о развёртывании дилерской сети и сервиса, нужен юрист.
Она впервые заволновалась, что не справится с юридической проблемой. Всё же гражданское законодательство европейских стран сильно отличается от советского, на юрфаке они проходили лишь ознакомительный курс.
— Не мандражи. Есть торгпредства, есть юристы в посольствах СССР. Вопрос важный, без поддержки не оставят. Зато ты в курсе МАЗовской специфики.
— А какие салоны?
— Не знаю. Женева, Париж. Не исключено — Детройт.
Она широко раскрыла глаза и хлопнула ресницами. Неплохо зарабатывает и круто живёт по меркам 1977 года, но для советского человека поездка в какую-нибудь Болгарию — уже событие десятилетия, я, участник ралли Париж-Афины и Москва-Берлин, воспринимаюсь как Юрий Сенкевич. Или Фёдор Конюхов, здесь пока неизвестный.
— Серёженька… Ты мне это устроишь? Я тебя так отблагодарю!
Благодарности от неё стоит ожидать сугубо одного плана, но грех жаловаться. Прямо сейчас благодарность принять невозможно, не та обстановка. И вымотан до изнеможения. Всё — дома, дома…
В Минск выехали на следующий день, дражайшая высадила Осю, тщательно вычистила кабину и поехала со мной на МАЗе. Он — гораздо более тряский, чем «икарус», но стоически выдержала двое суток перегона.
Про Женевский автосалон. В этом году он уже прошёл, АвтоВАЗ презентовал «ниву», и она произвела если не фурор, то заставила заговорить о себе. Не внедорожник в классическом восприятии европейцев, но машина с увеличенным дорожным просветом, постоянным полным приводом. Впервые среди проходимцев — с несущим кузовом и без рамы, она была новаторской, имела скромный расход топлива по сравнению со всякими «ленд-роверами». Минимально причастный к её созданию и испытаниям прототипов, я всё же испытывал гордость за наш автопром: коллеги действительно утёрли нос конкурентам.
К следующему надо начинать готовиться… да прямо сейчас. Одно только утверждение состава делегации, оформление загранпаспортов, аренда стендов, реклама, а плюс ещё многое другое, убивают массу времени. И тут проблема. Выходить на европейский (в мечтах — и на американский) рынок с чем? Испытания МАЗ-21067 идут полным ходом, вот-вот запустим крупносерийную сборку. Но идентичная внешне модель ВАЗ-2106 уже засвечена в Женеве, крики — у белорусской другой двигатель DOHC и передний привод — будут восприняты как рестайлинг существующей модели, а при рестайлинге полагается хотя бы чуть-чуть менять экстерьер, что никак не входит в текущие планы. «Березина»… Идеально, но она — слишком сырая. Построены лишь опытные экземпляры, десятки раз разобранные-собранные как автомат Калашникова, с одним существенным отличием: при сборке что-то постоянно меняется, пусть в мелочах.
Неожиданный «волшебный пендель», чтоб презентовать нашу 3101 в Женеве-78, выписал господин Сёитиро Тоёда, и как мне показалось, его предложение было вызвано какими-то разногласиями в топ-менеджменте компании. Сёитиро намеревался вылизать один экземпляр машины, укомплектовав её максимально, и устроить в Женеве рекламу оборудования, изготовленного на «Тойота Моторс» или устанавливаемого на японские автомобили. Странный, нехарактерный для авторынка гешефт. Возможно, он ускорит появление «тойот» в прогрессивной конфигурации,
Тем не менее, отклонить это предложение было бы глупостью. Высоцкий настоял, чтоб в показушный экземпляр попытались втиснуть опытный мотор V6 Минского моторного завода. В конце концов, автосалон — не ралли. Машину можно прикатить на трейлере и затолкать на стенд руками.
В общем, в кузов вырвиглазно-малинового цвета мы загнали 6-цилиндровый мотор на два с половиной литра объёма и 130 лошадей, тормозную систему с АБС, рейку с гидроусилителем (рулевое — по лицензии от «Фольксваген-Ауди»), кондиционер, центральный замок, электронную систему зажигания и АКПП. Поставили на литые диски. Мне не верилось, но всё это даже ездило-работало! С замечаниями, конечно. Например, пришлось нарастить пружины подвески, ибо масса увеличилась на центнер. Совместными усилиями получили авто, характерное для конца 1990-х или даже начала 2000-х годов, кроме инжекторного впрыска топлива. Механический впрыск, практиковавшийся на «мерседесах» и у кого-то вроде бы ещё, оставался, по моему скромному мнению, капризным, хотелось дождаться изобретения электронного впрыска. Что ещё? Подушки безопасности никто пока не оценит.
Я бы тихо спрятал эту машину, сосредоточив усилия на доведении её до серийного производства, хотя бы в базовой конфигурации, а в Женеве выстрелить неожиданно. Но в СССР, где желание «отрапортовать» и «отчитаться» превалировало над здравым смыслом, затея затихарить «березину» обрекалась на провал заранее. Партком завода отрапортовал в горком КПБ, оттуда сразу побежали в ЦК КПБ радовать Машерова, что «его детище» из гадкого утёнка превратилось в малинового лебедя (а в природе такие бывают?), после чего Пётр Миронович, я уверен, немедленно схватился за трубку телефонного аппарата с большим золотым гербом на диске — отчитываться в ЦК КПСС. Сочувствую генсеку: он лишён возможности рапортовать наверх, ибо выше него только бог, в которого он не верит.
Мы получили задание готовить показушную «березину» к экспозиции на ВДНХ — к осени. А ещё не окончившееся лето вместило два события, влекущие последствия, для меня важные, но оба никак не связанные с автомобилестроением.
В конце августа приехали родители и сестра — знакомиться с новоявленной минской роднёй. Машка отпахала в своём первом стройотряде, накопила трудовые 470 рублей, чем была очень горда, если не вспоминала финансовый отчёт Марины о заработках адвоката.
Встречали на вокзале их с некоторой помпой: на одном из опытных экземпляров «березины» ослепительно-синего цвета с номерами «01–07 проба». Кстати, ГАИшники цепляли меня едва ли не каждый раз, завидев эту машину. Во-первых, она казалась крутой иномаркой, выделялась больше, чем правительственный лимузин — к тем попривыкли. Во-вторых, если в Тольятти все милиционеры знали, что ВАЗ вправе вешать такие номера на испытываемые машины, причём без регистрации и выписки техпаспорта, для минских такое было сюрпризом. Тем более сложно назвать испытаниями явную перевозку семьи.
Если в салоне находилась Марина, она всегда выскакивала и брала на себя объяснения с копом. Памятуя новогодний черниговский опыт, не качала права и больше действовала обаянием, достигая куда лучшего эффекта. Рыцари полосатых палочек замечали обручальное кольцо, мужика при даме и вздыхали, не спрашивая телефончик. Моя половинка на улице никогда не носила чего-то с разрезами до пупа, что сверху, что снизу, не укорачивала юбку до трусов. Тем не менее, потрясающая сексуальность крылась в её поведении, в трудноуловимых мелочах — взмах ресниц, гримаска, приоткрытый ротик, язычок на губке, походка, жесты рук, наклон головы… Это какой-то врождённый талант, от мамы не унаследованный, тёща — дощато-деревянная, что внешне, что в общении с людьми, ко мне относилась лояльно, не более того, и на том спасибо.