Гений разведки
Шрифт:
— С первого дня.
— Выходит, по идее вроде как не совсем чужой для нас человек?
— Наверное… — пожал плечами Громак.
— Где служил?
— Сначала на крейсере "Красный Кавказ". Как и ты — воспитанником.
— Наводил справки?
— Капитан рассказал… Затем в первой штурмовой комсомольской. Её у нас в Мелитополе доформировывали. В Виннице и Николаеве попросту не успели.
— Фашист не дал?
— Он, гад.
— Да… Первое время он пёр так, что мама не горюй! Казалось, ещё чуток — и нам каюк: побежим за Урал, аж пятки сверкать будут. А оно вон как обернулось!
— Ещё ничего не закончено. Надо бы немного поднатужиться,
— И я того же мнения! — И неожиданно спросила: — Ходят слухи, что ты отличился в рукопашной под Смоленском?
— Было дело, — попытался отделаться ничего не значащими фразами Иван, но не тут-то было.
— С этого места, пожалуйста, поподробней, как любит выражаться товарищ Подгорбунский, — потребовала Александра.
— Мы брали высоту, удерживаемую частью, воины которой… если, конечно, этих ублюдков можно так назвать… повинны в смерти легендарной Зои Космодемьянской, первой в стране женщины — Героя Советского Союза.
— Да знаю я, знаю… Не следует разжёвывать мне каждое слово, как какой-то тупой безмозглой курице! — нахмурилась Самусенко.
— Виноват.
— Проехали…
— Можно продолжать?
— Будь добр!
— Замполит тогда так и сказал: "Товарищи комсомольцы, против нас стоит 197-я дивизия вермахта… В плен это зверьё не брать — Сталин лично дал добро!" И такая злость меня тогда взяла, такой гнев обуял… Готов был их всех голыми руками порвать!
— Знакомое чувство… У меня тоже иногда случаются слабо контролируемые приступы невероятной, жуткой, всепоглощающей ярости. Как увижу разорённые сёла, поля, сплошь и рядом изрытые братскими могилами, так и хочется вскочить в танк и давить на ходу фашистскую гниду…
— Согласен… Давить и гнать до самого Берлина!
— Думаешь, дойдём?
— Не сомневаюсь!
— Скорее бы… Я, кстати, с родным братом Зои на фронте пару раз пересекалась. Санькой его звать. Александром.
— Выходит, вы тёзки?
— Ага…
— И что он, такой же лихой боец, как его сестра?
— По крайней мере — не хуже. Наш парень, танкист, закончил училище в Ульяновске [67] .
— Вот как? Стыдоба, конечно, но я о его существовании и слыхом не слыхивал… Куда только политинформаторы глядели? А вы, часом, ничего не придумали, товарищ капитан?
67
Александр Анатольевич Космодемьянский, родной брат Зои, тоже посмертно был удостоен высокого звания Герой Советского Союза. 13 апреля 1945 года он погиб при освобождении Кенигсберга. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище напротив своей знаменитой сестры.
— Всё точно. Он на КВ воюет. Что, как известно, означает "Клим Ворошилов".
— Так! Что вы там говорили про курицу?
— Какую ещё курицу?
— Безмозглую.
— Курица — не петух.
— Стоп. Хватит. Так можно в такие дебри забраться, ни один спец по крепкому слову не разгребёт.
— Принимается… КВ, между нами, отличная машина. Но явно недооценённая…
— Возможно.
— Мощная, тяжёлая, но вместе с тем довольно маневренная, даже юркая…
— Я бы не сказал!
— Снаряды от её брони, между прочим, отскакивают, как горох от стенки.
— В курсе… Только вот, по мнению некоторых, сведущих в бронированной
— Как ты говоришь: было дело, — тяжело вздохнув, согласилась с начинающим интеллектуалом Самусенко. — Но нам с Владимиром Николаевичем столь очевидные, как он говорит, косяки пришить точно не удастся. Равно как и к лейтенанту Космодемьянскому. Кстати, знай — на броне его КВ, насколько мне известно, красуется уникальная надпись личного характера…
— Какая?
— "За Зою!"
— Круто! — Иван наклонился и, изловчившись, за один миг сорвал целую охапку разных — синих, жёлтых, розовых луговых цветов; после чего учтиво поклонился и вручил букет своей очаровательной спутнице.
— Спасибо, — как-то растерянно пробормотала та, видимо, не ожидая от зелёного юнца подобной прыти. Или наглости? Но быстро пришла в себя и спокойно продолжила: — Ты вот что… Командира своего береги. Таких отчаянных раз в сто лет русская земля рожает. А иные земли и раз не могут!
— Есть беречь, товарищ капитан!
— Как говорит Фёдор Петрович… [68]
— Липатенков?
— Он самый. Ты уже познакомился с ним?
— Нет. Что вы!
— Давай на "ты". По крайней мере, в личных беседах. Один на один. Мы же почти ровесники!
— Давай… У него таких, как я, тысячи… Видел как-то раз издалека и то одним оком.
— Почему одним?
— Да так, к слову пришлось… А если честно, напоролся на сучок, когда в лесу дурачились… Мол, кто кого… Две недели после того ни хрена левым глазом не видел. Слава богу, всё наладилось — со временем!
68
Ф.П. Липатенков, полковник РККА, командир 19-й гвардейской механизированной бригады 8-го гвардейского механизированного корпуса 1-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта. Погиб 21 января 1945 года при освобождении Польши, посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Похоронен во Львове на Лычаковском кладбище.
— Веруешь?
— Ну да… А как же иначе?
— Тогда должен знать, что Господа не стоит поминать всуе.
— Понял. Исправлюсь…
— Чтобы ты понял, каков человек наш комбриг, скажу лишь, что он лично выписывал на Володьку представление к званию Героя Советского Союза… Многие не советовали этого делать, мол, босяк, бывший урка, что скажет партийное руководство, а он не убоялся и таки настоял на своём. Мол, кому ж тогда Героя давать, если не Володьке?
— Молодец! Всё верно подметил. Хотя, думаю, не шибко он и рисковал… Ты можешь и не знать, но у Подгорбунского сложились прекрасные отношения с самим товарищем Попелем…
— Членом Военного Совета армии?
— Так точно.
— Влиятельная фигура… Но я не о нём. Стоп! Чего вдруг мне вспомнился Фёдор Петрович?
— Не помню.
— Совсем из башки вылетело…
— Это я виноват. Перебил на ровном месте, прошу прощения…
— Вспоминай, о чём это я хотела сказать, заглаживай вину…
— Так… Сейчас… Постараюсь… О! Ты сказала: "Как говорит наш комбриг…", и мы переключились на другие темы.
— Точно… Я хотела передать однажды высказанное им мнение о твоём командире. О Володьке. Ещё актуально?