Гений среди растений
Шрифт:
— Лера, — послышался голос шефа. — Но это государственная тайна. Хантер, верни девочке её добро.
— Да я собирался, — проворчал агент, копаясь по карманам.
— Так же собирался, как сдать второй пистолет? Хоук.
— Юрий Семёнович, — женщина склонила голову в знак приветствия. Поднялась с блока, отряхнула брючный костюм. — Раз вы здесь — я пошла.
— Погодите, Хоук, — попытался было остановить её шеф. — Вы проходите свидетелем по делу…
— Повесткой вызовете, — отмахнулась Хоук, мгновенно переходя на «сверх».
Испарилась.
— Держите, Бусловских.
Анализатор закончил расшифровку входящего сигнала, определил частоту, направление, сендера. До прямого знакомства с настоящим центром проекта «Роза» осталось всего ничего.
— С-спасибо, — девушка сгребла наушник, тут же поставила на место. — Я-я…
— Пойдёмте домой. Я вас провожу.
— Н-не стоит. Здесь близко, я сама дойду.
— Вы уже дошли разок, — шеф поднял с асфальта стальной шарик, неодобрительно покачал головой, вернул Хантеру. — Уж лучше держитесь нашего специалиста, иначе в следующий раз не обойдётесь просто ушибленной ногой.
Здесь ей, конечно, крыть нечем. Говорящая голова. Настоящие каверзные вопросы предстоит задать совсем другому человеку.
А их хватало. Конечно, допрашивать действительного спасителя на пороге непосредственно спасения немножко контрпродуктивно, но… Вопросы были.
Что за «План ноль» лежал по соседству с расчётами «крэдла» на том же репозитории? Откуда исходники насквозь засекреченного пост-мортем у простого пользователя? Какого рода медицинская помощь устроила бы Гласа вместо затратного строительства бункера?
С бункером тоже хватало вопросов. В частности, эти символы. Может, чистая эстетика и ничего больше. Может, религиозное значение — а в этом мире никто не посягал на верования другого, ибо святое. Может… вообще что-то другое.
Нужно лишь подобрать правильные слова. Иначе сбежит, к конкурентам сбежит — вон, NORAD обещали не только лоббирование интересов и строительство, но ещё и финансовую помощь в решении любых вопросов. И если алчности Хантер не ценил, то тягу к деньгам вполне мог понять.
А америкосы и без того слишком часто спасали этот грешный шарик. Ерунда, конечно, что спасали от того, что сами и накосячили — сам факт! И если шеф или министр узнают, что Глас переметнулся из-за некомпетентного допроса агента Хантера… Не видать ему министерского кресла как собственных ушей.
Хм. Хм!
А это идея!
Он закашлялся, скрывая предвкушающую улыбку, упорно забирающуюся на уголки губ, повернулся к Лере:
— Пойдёмте, Валерия. Ваш мальчик, наверное, вас уже заждался. Я провожу.
— Хантер, на сегодня свободен, — донеслось в спину. — Абсолютные сутки в твоём распоряжении. Что бы ты ни задумал. Потом жду отчёт.
Что ни говори, а кресло шеф занимал по праву. Догадался о чём-то, паршивец.
Неизвестный
— … понимаем, что для мемов, как явления, наше время ничем не выделяется. Никакой эксклюзивности, и уж тем более, не стоит думать, будто её изобрели досужие пользователи глобальной сети, — деловито вещал динамик с грехом пополам отреставрированного магнитофона, — специалисты по криптоказуистике выделяют около двух сотен возможных
— Ри, не грузи человека. Подоплёку пусть досужие импотенты копают, нам нужна строго прикладная часть!
Знакомые голоса, давненько не слыхались. С момента того «туториала», похоже.
Желудок снова начало подводить, и он отправился к горке орехов в дальнем верхнем углу пещеры. Сюда, по идее, не должна доставать ни одна дрянь из числа щедро насылаемых внешним миром. Хотя насчёт радиации есть сомнения, но волков бояться — тапки не прятать.
Импровизированный счётчик Гейгера не выдал щелчков, первый проверочный укус не выявил недостатков — орехи ни слежаться, ни забродить, ни любым другим способом отравиться не успели. А, может, и не должны. Не зря же их так тенебелки жалуют.
Снова вспомнился зануда из цветочка, завывающий о будущем, прогрессе пополам с эволюцией и питании прямо чистой энергией.
«Ага-ага, — фыркнул он про себя, — и отказаться от сочного бифштекса? Иди сам от розетки питайся, дурилка абстинентная».
Он с относительным комфортом устроился меж сталагнатов, поглаживая сытый желудок. Костерок уютно потрескивал на сухом пятачке, куда в прошлый раз не добралась вода, через гулкий туннель доносился стрёкот тенебелок и порыкивание световолков. Но думалось сейчас совсем не об этом…
Мы называли город просто Городом, но он именовался иначе как-то. Вроде …бур какой-то. Кажется, так. Память держала название непереведённым, значит, город старый. Он хранил множество тайн, знал неисчислимо много историй, но делился ими редко, неохотно.
… о солдатике, выживающем на гражданке…
… об одиночестве и поиске собственного призвания…
… о совершенно логично появившемся психическом заболевании, выражающемся в язвительном комментаторе в голове…
А ещё там были окна. Люди их не видели почти, не воспринимали, но время от времени по запарке или недомыслию всё же шагали за голубой срез. Таких называли без вести пропавшими. Но…
Пальцы машинально схватили кусок коры, и нацарапали на нём полузнакомую завитушку: скрипичный ключ, совмещённый с латинской малой «аш».
— Мемо, — скрипнули ослабленные связки.
Ну, конечно. Если есть аеро, гидро, пиро и далее по заветам греков, отвечавших за взаимодействие с миром внешним, почему не должно существовать чего-то, взаимодействовавшего и с миром внутренним?! В конце концов, оперировать чем-то внутри себя определённо дешевле по части энергозатрат.
Без понимания природы завитушек что-то предсказать тяжело. Что это — некая магия или технологии, превосходящие всё, известное человечеству? Или, быть может, никем ранее не подмеченный закон природы, неким досужим гением поставленный себе на службу? Но совершенно точно — помимо управления памятью должны быть символы, работающие и с другими когнитивными качествами!