Гений Умирает Дважды
Шрифт:
Министр задумчиво бросил в рот горсточку рубиново-красных гранатовых зернышек.
— Ладно, найдем, кого послать, — кивнул он.
— Только кого поумнее, чтобы дров не наломал, как дурак Ваха, — чуть раздраженно процедил сквозь зубы Аргун.
Собеседник по-прежнему задумчиво кивнул.
— Ладно, и на том спасибо. Отдыхай пока, у нас впереди еще много дел.
Они чокнулись. Министр слишком хорошо знал Аргуна, чтобы усомниться в том, что он сделал все от него зависящее, чтобы добыть этот прибор.
…— Фрэнк, а ты не погорячился?
— Нет, экселенц. В отставку!
— Но погоди! Ведь все прекрасно понимают, что проколы бывают в работе самых опытных асов. Тебе ведь никто не ставит в вину то, что тебя в Москве вычислили.
— Простите, экселенц, но дело не в этом. Просто я решил, что уже пора. В отставку!
— Как хочешь, — сухо проговорил шеф. — Отправляйся в отпуск, отдохни… А там посмотрим.
В этот же вечер Фрэнк Фарренхауз полулежал в шезлонге в крохотном садике у своего дома и, прикрыв глаза, посасывал из бутылки пиво. Вспоминал Москву и Алессандро. И думал о том, что оказался прав в своих прогнозах. Сообщения об изобретении аппарата так и не прозвучало. Воистину, у гения — две смерти: когда он умирает сам и если сделанное им изобретение или открытие остается невостребованным. И еще неизвестно, что для человека страшнее… Значит, рассуждал Фрэнк, кому-то очень выгодно замалчивать изобретение Штихельмахера. И значит, русские пока так и не смогли его найти. Следовательно, в Россию на поиски прибора в ближайшее время, скорее всего, отправится кто-нибудь из
…На складе вещдоков, в одной из "единиц хранения", среди всякой дамской дребедени — косметички с разбившимся зеркалом, сломанного футляра со щеточкой для ресниц, расколотой коробочки с рассыпавшимися тенями, другого женского хлама, который попал сюда из столика на рабочем месте Карины, лежит неисправный пейджер. Его пытались использовать, даже батарейки поменяли, но он так и не включился. Тогда прибор просто бросили в груду остальных вещей ждать возвращения сознания хозяйки. Был бы он исправным, его, быть может, забрала бы мать несчастной девушки, а так — пусть валяется. Забрать сломанную вещь отсюда, по большому счету, не так уж трудно. Вряд ли кто хватится.
Если бы об этом предмете узнал Борис Иванов, внук Арона Штихельмахера, он непременно вспомнил бы, что его дед на сгоревшей в пожаре кассете показывал именно этот пейджер, говоря, что поместил в его корпус свое изобретение. Если бы узнал, непременно вспомнил бы. Но переживший ужас обстрела Борис забыл об этом факте напрочь.
Может, еще вспомнит. Может, проснется Карина. Может, кто-нибудь решит заглянуть внутрь пейджера и попытается разобраться, для чего предназначена запрятанная в нем незнакомая начинка…
И тогда вся история человечества в своем развитии сделает маленький-маленький, совсем крошечный поворотик. И тогда сбудется мечта Арона Штихельмахера, которому так хотелось облагодетельствовать в первую очередь Россию, а потом и все человечество.