Гений войны Суворов. «Наука побеждать»
Шрифт:
Во время знаменитого путешествия императрицы Екатерины по югу России Суворов в Кременчуге представил изумленным монархам масштабные показательные учения. То было триумфальное путешествие, подводившее итоги политике Потёмкина в период между двух Русско-турецких войн. Три месяца Екатерина прожила в Киеве, посетила Херсон, Кременчуг, Бахчисарай, Севастополь, Симферополь, Кафу. А возвращалась в Петербург через Полтаву и первопрестольную Москву. В Кременчуге Суворов прилежно готовил войска к высочайшему смотру, чтобы показать товар лицом не только всемилостивейшей императрице, но и многочисленным иностранным гостям во главе с императором Священной Римской империи Иосифом. На некоторое время Суворов отбыл из Кременчуга в Киев, где пребывал рядом с Потёмкиным на праздниках, которые во множестве устраивал князь Таврический. Незадолго до выезда Екатерины из Киева в Кременчуг Суворов вернулся к войскам. В Киеве состоялось знаменательное знакомство Суворова с французским
В Кременчуге Потёмкин выстроил дворец, который принял высочайшую хозяйку 30 апреля. Смотр войск оказался бенефисом Суворова. Перед изумлённой публикой предстали войска, одетые с иголочки в лёгкую форму нового потёмкинского образца. Они бодро печатали парадный шаг, а потом с небывалой чёткостью продемонстрировали эффектные учения. Зарубежные гости императрицы говорили, что в жизни не видели таких армейских чудес, – и в этих дежурных комплиментах просматривалась большая доля искренности.
Именно тогда на вопрос Екатерины «Чем мне наградить вас?» седой генерал-аншеф ответил с дерзкой непосредственностью: «Награждай, матушка, других, у тебя и так, чай, доброхотов хватает. А мне за квартиру заплати: задолжал». О Суворове всё чаще говорила Европа, поражаясь мужеству и чудачествам российского героя.
Отличившийся генерал-аншеф сопровождал Екатерину в дальнейшем путешествии. Его представили императору Иосифу, который удостоил Суворова продолжительных разговоров на политические темы. Однако в Крым Суворов не поехал, поджидая путешественников в деревне Бланкитной, где устроил военный лагерь. Обратный путь до Полтавы Суворов снова разделил с Екатериной и Потёмкиным. В Полтаве были устроены маневры, воспроизводившие ход великой Полтавской битвы. Там императрица преподнесла Суворову табакерку со своим вензелем. Суворов ликовал, ощущая доверие государыни, предчувствуя скорую войну и новые подвиги. Известен его комментарий к тем триумфальным событиям из письма в имение, к управляющему: «А я за гулянье получил табакерку в 7000 рублей».
Не один Суворов чувствовал, что наступает время новых военных испытаний. Но именно Суворов готовился к подвигам. Именно к подвигам. Он был одержим подвигами. И это – на пороге старости, на пороге шестидесятилетия. Суворов – человек второй половины и третьей трети жизни. И под старость он оставался энергичным, амбициозным, страстным. И готов был побеждать виртуозно, блистательно – и не иначе.
Кинбурн
Нынче времечко военно,
От покоя удаленно,
Наша Кинбурнска коса
Открыла первы чудеса.
Из солдатской песни
Вторая екатерининская Русско-турецкая война, главным героем которой довелось стать Суворову, началась в 1787 г., когда Суворов был назначен командующим Кинбурнским отрядом в армии Потёмкина.
Да, первые чудеса героизма русской армии в новой войне связаны с кинбурнской косой. Кампанию Суворов начал уже заслуженным генерал-аншефом, пользуясь доверием императрицы и князя Г.А. Потёмкина. Тому немало способствовали и успешные кременчугские учения. В августе 1787-го Потёмкин поручает Суворову оборону Кинбурна и Херсона – именно на этом участке ожидалось наступление турок. Суворов находился в этих краях с начала лета, дотошно руководил строительством укреплений, отчитываясь перед князем Таврическим.
Кинбурн – кое-как оборудованная крепость на косе, заложенная ещё в XV в., располагалась напротив куда лучше укреплённого Очакова. В одном из писем Потёмкину Екатерина выразила надежду, что Александр Васильевич «возьмёт у них Очаков», но блистательный князь Тавриды роль покорителя Очакова отводил собственной светлости… Кылбурун – по татарски «тонкий, как волос, мыс». Полуостров-коса шириной в 8–10 километров, на 40 километров врезается в Чёрное море. Этот полуостров упоминает в своей «Истории» Геродот. Археологами уже в ХХ в. здесь было открыто поселение древних викингов. В военной истории XVIII в. Кинбурн упоминается не раз, но главные события связаны именно с Суворовым и с кампанией 1787 г. Стратегическая
Турецкий флот в составе 3 линейных кораблей, 4 фрегатов, 4-х бомбардирских суднов (плавучих батарей), 14 канонерских лодок в течение сентября 1787 г. тревожил русские позиции в Кинбурне. 20 августа турки обстреляли два русских корабля, несших вахту у Кинбурна, – фрегат «Скорый» и бот «Битюг». Русские корабли обратили в бегство атаковавших турок, о чём Суворов и доложил Потёмкину, отличив капитан-лейтенанта А.А. Обольянинова. Поняв, что основной удар турок будет направлен на Кинбурн, Суворов устроил свою ставку в этой крепости, а командование войсками, расположенными на берегу лимана от Херсона до устья Южного Буга, возложил на своего надёжного помощника – генерал-майора И.П. Дунина-Барковского.
13 сентября турки отважились с моря напасть на крепость: пять кораблей, заняв удобную позицию, обрушили на русские укрепления артиллерийский огонь. Суворов был готов к такому повороту событий и ответил прицельным пушечным огнём с батарей. 54-пушечный линейный турецкий корабль потонул, на его борту было 500 человек. Тяжёлые повреждения получили и другие неприятельские корабли. Они отступили с серьёзными потерями, были потери и у русских: пять человек убитыми, десять – ранеными.
Самый крупный десант первых двух месяцев суворовского стояния в Кинбурне – 700 человек – был высажен 14 сентября. Они высаживались у урочища Биенки, где их встретил пальбой пост донских казаков. Без промедления на место сражения прибыли войска генерал-майора И.Г. Рёка, которому Суворов поручил оборону косы. Многих турок изрубили, других оттеснили с мыса. Потемкину Суворов докладывал: «Чрез полчаса турки были отбиты, при большом их крике, от берега с уроном». Суворов понимал, что этот десант – своего рода разведка боем, репетиция более многочисленного десанта, к которому должен был прибегнуть противник. Турки намеревались, высадившись на косе, закрепиться там, отбив атаки русских, – и начать наступление на Кинбурнскую крепость.
Суворов не в первый и не в последний раз совершенствовал укрепления Кинбурна – Потёмкин ещё до сражения докладывал императрице о стараниях Суворова в крепости. «Усердие Александра Васильевича Суворова, которое ты так живо описываешь, меня весьма обрадовало. Ты знаешь, что ничем так на меня не можно угодить, как отдавая справедливость трудам…» – писала Екатерина Потёмкину. Суворов выделял мичмана Ломбарда, который на галере «Десна» неожиданно и успешно атаковал турецкие суда. Ещё недавно, во время путешествия императрицы по югу России, галера «Десна» в плавании по Днепру принимала высочайшую путешественницу. А теперь храбрец Ломбард, страстно желавший отличиться подвигом (в том числе – и персонально перед Суворовым), лёгкими штрихами придал галере вид брандера – и стремительно пошёл в атаку. Османы панически боялись брандеров – специальных судов, предназначенных для поджигания кораблей. На турок нашло затмение – и они приняли «Десну» за брандер, перепугались и два с половиной часа в бою не могли сопротивляться выходкам Ломбарда. В очередной раз сработало суворовское правило: «Кто испуган, тот побеждён наполовину. У страха глаза велики, один за десятерых покажется».
Доселе турки хозяйничали на море возле Кинбурна – и Суворова это обстоятельство озадачивало: «В сих водах турецких линейных кораблей превосходное число против остающей части. Прославил бы себя Севастопольский флот! О нём слуху нет…» Поэтому и был так важен подвиг Ломбарда, который с командой из 120 человек при семнадцати орудиях успешно атаковал турецкий флот. Суворов писал об этом бое Потёмкину: «Шевалье Ломбард атаковал весь турецкий флот до линейных кораблей; бился со всеми судами из пушек и ружей… И, по учинении варварскому флоту знатного вреда, сей герой стоит ныне благополучно под кинбурнскими стенами». Никто из русских гренадер, бывших на «Десне», не был даже ранен, только командир – Ломбард – как орденом, бравировал слегка покалеченным ухом. Командующий всей Лиманской флотилией адмирал Мордвинов прикажет отдать Ломбарда под суд за самовольство и нарушение дисциплины. Суворов возьмёт храбреца под защиту, по реляциям Суворова полюбит Ломбарда и Потёмкин. Мичман будет награждён за яркий подвиг, вошедший в историю русского флота. А Севастопольскому флоту, к глубокому разочарованию Суворова, прибыть к Кинбурнской косе помешал жестокий шторм.