Гений Зла Муссолини

Тененбаум Борис

Конец приятной жизни Муссолини в Тренте настал примерно через семь месяцев. Его заметила не только местная католическая газета, но и австрийская полиция. Уже летом 1909 года его решили выслать. А поскольку в Южный Тироль как раз должен был приехать с визитом Франц-Иосиф, император Австро-Венгрии, то полиция начала принимать меры предосторожности и случившуюся неподалеку от места жительства кражу списала на опасного радикала, Бенито Муссолини.

У него произвели обыск, ничего не нашли, но на всякий случай посадили в тюрьму.

Муссолини, который к своим 26 годам успел посидеть и в Италии, и в Швейцарии, и даже во

Франции — куда его занесло в юные бродяжнические годы, — австрийскую каталажку впоследствии очень рекомендовал как наиболее удобную и гуманную.

И суд в Австрии оказался честным и непредвзятым — Бенито Муссолини был очищен от подозрений и выпущен на свободу. Но полиция в пограничной области, да еще в преддверии визита государя, конечно, настояла на своем — и Муссолини был снова арестован и выслан как «опасный радикал».

В результате он опять оказался в родных краях, в окрестностях Форли, города для свинопасов. Его отец, Алессандро Муссолини, тем временем оставил свою не слишком систематическую работу кузнеца и открыл что-то вроде кабачка под воинственным названием «Берса-льер». По-видимому, он назвал так свое заведение в честь сына, отслужившего срочную в берсальерах, но Бенито после жизни в «настоящих культурных центрах» искал себе горизонты пошире.

Еще из Трента он завел переписку с редактором влиятельного журнала «La Voce» — «Голос». Бенито Муссолини в самых почтительных выражениях высказывал свое восхищение и самим журналом, и стилем его редактора, и выражал надежду когда-нибудь там напечататься — но и из этого ничего не вышло.

А проблем тем временем прибавлялось — Бенито довольно неожиданно взял да и «женился». Он начал жить вместе с Ракеле Гуиди, которая от него забеременела. Она была родом из крестьянской семьи, не знала, что такое зонтик, и страшно возмущалась бессмысленной расточительностью своего любовника, который то и дело покупал себе книги.

Надо сказать, что связь Ракеле с Бенито вызвала толки — девушка была дочерью женщины, находившейся в открытой связи с Алессандро Муссолини, и очень многие называли Алессандро ее отцом.

Коли так, то получалось, что она доводится Бенито единокровной сестрой?

Предположение, что и говорить, было скандальное. Но влюбленная пара наплевала на общественное мнение, и в 1910 году Ракеле родила Бенито Муссолини дочь, которую, он назвал Эддой. По всему было видно, что он очень привязан к своей малышке, хотя времени на нее ему, конечно, не хватало. В 1910-м Бенито Муссолини уже был признан первым среди социалистов города Форли. Он был редактором местной газеты левого направления, которой он, конечно, придал самый радикальный характер.

Газета называлась «La Lotta di Classe» — «Классовая борьба».

VI

В 1911 году к власти в Италии в четвертый раз пришел Джованни Джолитти. Это был многоопытный политик, начинал свою деятельность еще в 1876 году — его назначили тогда начальником таможенного управления. Через 13 лет он стал министром финансов, а еще через три года, в 1892-м, впервые возглавил правительство.

Правительства в Италии были шатки, кабинеты часто уходили в отставку из-за парламентских разногласий, так что Джолитти между 1892 и 1911 годами премьером становился трижды и в четвертый раз стал им с совершенно определенной целью: он задумал отобрать у Турции две ее североафриканские

провинции — Киренаику и Триполитанию.

Вообще-то само по себе это предприятие не требовало больших усилий, не несло особых опасностей и не сулило никаких особых выгод — земли считались пустыми.

Турки правили там чисто номинально.

Считаться следовало скорее с англичанами, сидевшими в Египте, и с французами, правившими в Тунисе и Алжире. Но особых препятствий на пути Италии ни англичане, ни французы воздвигать не стали.

Обе страны состояли в не вполне еще оформленном союзе, направленном против так называемых «центральных держав» Европы — Германии и Австрии. Италия, правда, являлась союзницей центральных держав, но почему же не оказать ей любезность — уступить ей никому не нужную колонию и не попытаться тем самым оторвать ее от ее европейских друзей?

В общем, следовало дерзать…

И 28 сентября 1911 года Турции был направлен ультиматум. Туркам сообщали, что они «держат Триполи и Киренаику в состоянии беспорядка и нищеты». Из чего, разумеется, следовало, что «итальянское правительство, вынужденное позаботиться об охране своего достоинства и своих интересов, решило приступить к военной оккупации Триполи и Киренаики».

Ну, война — это такое предприятие, которое начать легко, но вот окончить бывает очень трудно. У итальянцев вроде бы были все мыслимые и немыслимые преимущества — и перевес в численности, и полное господство на море, и наличие новейшей техники, которой не было у их противников, вплоть до радио и дирижаблей, — но все это моментальной победы не принесло. Война затягивалась, турки под Тобруком оказали вполне эффективное сопротивление — у них там проявил себя очень перспективный офицер, 30-летний капитан Мустафа Кемаль, — расходы на войну превысили все возможные сметы раза так в четыре, и энтузиазма в Италии как-то поубавилось. Джолитти критиковали в парламенте, но еще больше ему доставалось от непарламентской оппозиции.

Съезд Социалистической партии Италии принял антивоенную резолюцию.

И, пожалуй, никто не способствовал ее принятию так яростно и так эффективно, как Бенито Муссолини, депутат съезда от города Форли, главный редактор газеты «Классовая борьба».

Он кричал, что колониальная война — преступление перед рабочим классом Италии, что немыслимые деньги были истрачены на захват территорий, которые никогда не смогут стать домом для итальянских колонистов, и что вместо увеличения национального благосостояния в колониях война стала причиной экономических трудностей в самой Италии.

И еще он сказал, что никакой социалист не может быть так называемым «патриотом», ибо у социальной борьбы нет родины, а есть лишь святое стремление исправить зло угнетения, где бы оно ни происходило. Пролетариату Италии Следует восстать и стряхнуть с себя цепи, в которые он закован буржуазией.

Выступление оказалось ярким и имело последствия.

VII

В Милане, городе большом и нарядном, столице богатой Ломбардии и центре финансовых операций всей Италии, Муссолини появился в качестве главного редактора — главной газеты социалистической партии — «Avanti!» — «Аванти!», что в переводе на русский означало «Вперед!». Социалисты сочли, что у газеты с таким наступательным названием должен быть и редактор соответствующего темперамента.