Гений

Лю Мэри

– Идем, – шепчет она, обнимая меня за талию.

Я прижимаю ее к себе.

– Ведь мы вместе? Ты и я?

Мы выходим на дорогу, и госпиталь остается позади.

У всех людей на улице светлые кудряшки Идена, сквозь которые просвечивают окровавленные прядки. Посреди каждой двери, мимо которой мы проходим, намалеван красный крест с черточкой. Это означает, что все местные жители поражены чумой, вызванной штаммом-мутантом. Мы идем и идем по улицам. Идем, кажется, уже несколько дней. Воздух плотный, как патока. Я ищу дом моей матери. Вдали виднеются сверкающие города Колоний, они манят меня, обещают лучший мир, лучшую жизнь.

Я возьму туда с собой Джона, маму, Идена, и мы вырвемся из цепкой хватки Республики.

Наконец мы подходим к дому моей матери, но, распахнув дверь, я вижу пустую гостиную. Мамы нет. Джон мертв. Его застрелили солдаты, вдруг вспоминаю я. Оглядываюсь, но Джун исчезла, я стою в дверях один. Нет, еще остался Иден. Он лежит в кровати. Когда я подхожу, он открывает глаза на звук моих шагов и протягивает ко мне руки.

Но глаза у него не голубые. Они черные, потому что радужки кровоточат.

Я медленно, очень медленно возвращаюсь из темноты. Основание шеи пульсирует – так случается, когда я отхожу от приступа головной боли. Я знаю, что видел сны, но запомнилось мне только не прошедшее еще до конца чувство страха, чего-то ужасного, прячущегося за запертой дверью. Под головой подушка. От руки тянется трубка, стелется по полу. Все передо мной как в тумане. Я пытаюсь его прогнать, но вижу лишь край кровати и ковер на полу. На нем сидит девушка. Ее голова покоится на постели. По крайней мере, мне кажется, что передо мной девушка. На миг в голову приходит мысль: Иден – Патриоты каким-то образом спасли его и доставили сюда.

Фигура шевелится, и теперь я вижу: это Тесс.

– Эй, – бормочу я; язык едва ворочается во рту. – Что происходит? Где Джун?

Тесс хватает меня за руку и встает, в волнении забывая ответить.

– Ты очнулся, – говорит она. – Ты… как ты?

– Потихоньку.

Я хочу прикоснуться к ее лицу – я все еще не уверен, снится она мне или нет.

Тесс оглядывается, чтобы убедиться, что в комнате больше никого нет. Она подносит палец к губам:

– Не волнуйся. «Потихоньку» продлится недолго. Врач сказала, что все прошло успешно. Скоро будешь как новенький, и мы сможем отправиться на фронт и убить Президента.

Я вздрагиваю: слово «убить» так легко срывается с ее губ. Еще мгновение – и я понимаю, что нога не болит, совершенно не болит. Я пытаюсь приподняться и посмотреть, и Тесс подсовывает подушки мне под спину, чтобы я мог сесть. Преодолевая страх, я кидаю взгляд на свою ногу.

Тесс садится рядом и разбинтовывает рану. Под бинтами гладкие стальные пластины – механическое колено на месте моего простреленного. Я смотрю, разинув рот. Там, где металл встречается с плотью на бедре и голени, все, кажется, подогнано плотно, только по краям немного припухло и покраснело. Комната перед глазами идет кругом.

Тесс нервно барабанит пальцами по одеялу, закусывает округлую верхнюю губу:

– Ну, как ощущения?

– Ощущений… никаких. Боли нет.

Я осторожно провожу пальцем по холодному металлу, пытаясь привыкнуть к постороннему в своем теле.

– Она сделала все это? И когда я снова смогу ходить? Неужели так быстро зажило?

Тесс чуть надувается от гордости.

– Я помогала врачу. Тебе нельзя много двигаться еще двенадцать часов. Чтобы целебный бальзам впитался в мышцы и сделал свое дело. – Тесс усмехается, и ее улыбка так знакомо складывается в морщинки в уголках глаз. – Стандартная

операция для раненых солдат. Классно, правда? Будешь жить как с обычной ногой, а может, даже лучше. Доктор, которой я ассистировала, настоящая знаменитость во фронтовых госпиталях, но она еще подрабатывает на черном рынке, что для нас очень кстати. Кроме того, она мне показала, как вправить сломанную руку Каэдэ, чтобы та побыстрее залечилась.

Интересно, сколько Патриоты заплатили за операцию. Я и прежде видел солдат с металлическими вставками, иногда маленькими, каким-нибудь квадратиком в руке, а иногда с полным металлическим протезом ноги. Такая операция должна стоить дорого, а судя по тому, как выглядит моя нога, врач использовал целебный бальзам военного назначения. Я уже чувствую, какой сильной будет моя нога, когда заживет, насколько быстрее я смогу двигаться. Насколько быстрее найду Идена.

– Да, – говорю я Тесс. – Удивительно.

Я чуть выгибаю шею, чтобы видеть дверь в спальню, но от этого кружится голова. Сквозь бушующую в ней бурю я слышу приглушенные голоса.

– Что они там делают?

Тесс бросает взгляд через плечо, потом снова на меня:

– Обсуждают первый этап плана. Я не участвую, потому и не обсуждаю.

Она помогает мне лечь. Наступает неловкая пауза. Я все еще не могу привыкнуть к тому, что Тесс изменилась. Она замечает мой восхищенный взгляд, не знает, что ей делать, потом смущенно улыбается.

– Когда все это закончится, – говорю я, – ты вместе со мной уедешь в Колонии. Хорошо?

Тесс снова улыбается, потом нервно одной рукой разглаживает мое одеяло, а я продолжаю:

– Если все пойдет по плану Патриотов и Республика в самом деле падет, я не хочу, чтобы на нас обрушился хаос. На Идена, Джун, тебя и меня. Слышишь, сестренка?

Вспышка радости на лице Тесс гаснет. Она не знает, что сказать, наконец выдавливает:

– Я не знаю, Дэй.

– Почему? Ты боишься Патриотов? Или чего-то еще?

Она снова оглядывается через плечо на дверь:

– Нет… они ко мне пока хорошо относились.

– Тогда почему ты сомневаешься? – тихо спрашиваю я.

Меня снова одолевает слабость, я с трудом прогоняю наползающий туман.

– В Лейке мы всегда говорили, что если удастся, то убежим в Колонии вместе. Отец рассказывал, что Колонии – страна…

– …Свободы и возможностей. Я знаю. – Тесс отрицательно качает головой – Просто я…

– Что?

Рука Тесс проскальзывает в мою. Я снова представляю ее маленькой девочкой, какой впервые увидел, когда она рылась в мусорном баке в секторе Нима. Неужели это та же девочка? Руки у нее теперь не такие маленькие, как прежде, хотя все еще умещаются в моих. Она смотрит на меня.

– Дэй, я волнуюсь за тебя.

Я моргаю.

– Ты о чем? Об операции?

– Нет, – нетерпеливо трясет головой Тесс. – Я волнуюсь за тебя из-за Джун.

Я делаю глубокий вдох, жду продолжения и боюсь того, что она может сказать.

Голос Тесс теперь звучит как-то странно, я его почти не узнаю:

– Понимаешь… если Джун едет с нами… Я знаю, как ты к ней привязан, но всего несколько недель назад она была солдатом Республики. Ты не замечаешь, какое у нее время от времени появляется выражение лица? Она словно тоскует по Республике: или хочет вернуться, или еще что. А если она попытается саботировать наш план? Или нападет на нас, когда мы будем пробираться в Колонии? Патриоты уже принимают меры…