Геннадий Сайфулин. Память сердца
Шрифт:
Мама решила выполнить завещание отца и выхлопотала место на Даниловском мусульманском кладбище. Поскольку татар в семье не было (даже папа – ну какой он татарин?), все приготовления проходили по христианскому обычаю: заказали гроб, купили костюм, рубашку, тапочки. Привезли все мулле, служившему на кладбище. А тот сказал: «Одежду
Вот так и получилось, что могильный памятник «Сашки» Сайфулина венчает полумесяц. И лежит он один, без любимой жены Лиды, которая была крещеной и похоронена на православном погосте. Я тоже крещеный, потому и поминаю родителей одинаково – по христианскому обычаю. Мне кажется, папа не стал бы возражать…
Зная, что скоро уйдет, отец позаботился о пенсии по потере кормильца, которую мы стали получать после его смерти. Работал из последних сил, не щадя себя, ради хорошей зарплаты – от нее зависел размер пособия. Выселить из ведомственных комнат нас теперь никто не грозился, и маме удалось вернуться на «Красную Розу». Ее зарплаты и пенсии за отца едва хватало, чтобы сводить концы с концами, но я не помню, чтобы мама жаловалась на жизнь.
Благодаря ей у меня, сестры и брата было счастливое детство. Каждому из нас мама обязательно устраивала праздник на день рождения – с подарками и гостями. Мы всегда были накормлены, вымыты и одеты – пусть не в новое, но тщательно заштопанное и отутюженное. В одном из прошлогодних номеров «Коллекции» была опубликована исповедь Виктора Сухорукова. Она поразила меня откровенностью, пронзительностью и вытащила из памяти факты моей биографии. Например эпизод, когда тринадцатилетний Витя пришел на пробы к Александру Митте с огромной заплаткой на попе и старался изо всех сил, чтобы ее не заметили, напомнил, как я – в
Судьбоносная для меня встреча произошла после шестого класса, во время летних каникул. Август в 1953 году выдался теплым, и мы с другом Витькой – отчаянно рыжим, с веснушками по всему лицу – бежали на Москву-реку. Вдруг от уличных столиков возле пивной нас окликают: «Мальчики, идите сюда!» Подходим. Два прилично одетых молодых человека, игнорируя Витьку, смотрят только на меня:
– Мы хотели бы снять тебя в кино. Как такое предложение?
– А деньги платить будете? – встревает в разговор Витька.
– Да ты нам не нужен, – отмахивается от него один из парней и обращаясь ко мне, спрашивает: – Согласен? Тогда приезжай завтра во ВГИК, устроим в учебной студии пробы.
Рассказали, как добраться и где взять пропуск. На следующий день в назначенное время я был на месте. Вчерашние знакомые Юрий Чулюкин и Евгений Карелов объяснили, что готовятся к съемкам дипломного фильма по рассказу Гайдара «Дым в лесу». Представили меня и операторам, которые будут работать на картине, тоже студентам-дипломникам ВГИКа Игорю Черных и Володе Минаеву. Вот так и получилось, что своим успешным дебютом в кино я обязан квартету, каждый участник которого впоследствии стал легендой отечественного кинематографа. Юрий Чулюкин снял известные всем фильмы «Неподдающиеся», «Девчата», Евгений Карелов – «Дети Дон-Кихота», «Служили два товарища», «Семь стариков и одна девушка», «Два капитана». Игорь Черных работал с Юрием Озеровым над киноэпопеей «Битва за Москву» и с Леонидом Гайдаем над «Бриллиантовой рукой», Владимир Минаев снимал первую семейную сагу на советском телевидении – многосерийный фильм «Вечный зов».
Конец ознакомительного фрагмента.