Генофонд нации
Шрифт:
Негромкий хлопок малокалиберного пистолета поглотил свист в воздухе стального кольца, но другого выстрела не последовало. Артур Николаевич, стоявший на корточках, медленно опустил ПСМ на ковер. Каждым волоском и каждой своей клеточкой он ощущал смертельный холод стали. Холод кольца, ловко наброшенного на его шею. Карабинчиком был пристегнут к кольцу нейлоновый шнур, конец которого находился в руках бандита. Достаточно тому дернуть порезче – и голова Крученого окажется срезанной, словно кочан капусты: внутренний край стального кольца был заточен до бритвенной
Артур Николаевич слышал про подобное оружие, но в его обширной коллекции такого не было. И вот сподобился увидеть… Идиотские мысли мелькали в голове – неужели последние? Кислотой жгла досада, что успел сделать единственный выстрел – и тот не достиг цели.
Во всяком случае, все четверо бандосов, целые и невредимые, снова окружали его.
– Ну что, меж двух остался наголо? [96] – с издевкой спросил Ноздря, слегка поддернув шнур, и кольцо впилось в шею Крученого. – Мы думали, что дядя сарай [97] , а дядя и по фене петрит, и несчастье [98] заныкал. Не лох, значит. А раз такое дело, вот новая цена твоей марухи: к ночи поближе ты нам волка, который из Питера, подведешь под стволы. Сам подведешь! Сечешь поляну, нашпигованный [99] ?
Артур Николаевич, боясь пошевелиться, выдавил:
– Да.
Пореза он не чувствовал, но шее было тепло и липко от крови.
– Отзвонишься! – подвел итог переговорам на высшем уровне Ноздря. Он уже несколько минут с опаской поглядывал на захваченную девушку, на ее бледневшее на глазах лицо. Подхватил под руку и буквально выволок за дверь.
Вниз по лестнице Хлою уже тащили бронзоволицые бойцы: пуля калибра 5.45, выпущенная Артуром Николаевичем, тихо, как-то очень обыденно и незаметно оборвала ее жизнь. По ступеням волочились тридцать четыре заплетенные косички. Тридцать пятую Крученый не успел доплести до конца, и ее растрепавшийся хвостик выполнял роль метелки…
Когда дверь спальни захлопнулась за бандитами, Артур Николаевич долго не мог придти в себя. Прошлепал босыми ногами в кабинет, по дороге набирая номер мобильного телефона Ивана Гайворонского, упал в кресло у бара, не глядя плеснул из первой попавшейся бутылки.
Разговор с Иваном не заладился с первой же минуты. Оно и понятно: провернув такую операцию, Гайворонский нервничал.
– Я и предлагаю тебе расслабиться, – миролюбиво говорил Артур Николаевич. – Попаримся, водочки попьем, девчонки массажик заделают классный. Только обязательно прихвати своего дружка из Питера. У меня для него особый подарок будет, да и тебе кое-что присоветую.
Совет Гайворонскому был нужен больше водки, массажа и всех девочек, вместе взятых. Хороший совет, практический – как тихо-мирно вернуть героин хозяевам, не поссорившись в хлам с Госнаркоконтролем.
– Я-то буду обязательно, но как с Вадимом – не скажу. Самостоятельный мужик, уважаю.
– Намекни, что я подарю ему «Попрыгунью», – сказал Крученый, отыскав взглядом шпагу на стене.
– Ни фига себе! – удивился Гайворонский даже в своем непростом положении. – За что подкумку [100] такой слам [101] ?
– По фене в крытке [102]
Обнаруженная спустя несколько минут пропажа золотых часов с репетиром не улучшила настроения Артура Николаевича. В его ушах звучала щемящая мелодия «Ах, мой милый Августин, все прошло, все!», странным образом перекликавшаяся с последними событиями. Поэтому неудивительно, что он не заметил пятнышек крови на лестничных ступенях, по которым сбегал с настроением настучать охранникам по их безмозглым кочанам.
Но и такого маленького удовольствия его лишили меднолицые бойцы Ноздри, выполнившие эту операцию немного раньше. И намного качественнее.
2. Путешествие на луну
Закоченевший труп Хлои – девушки с тридцатью пятью косичками – утопили в Байстрюковском озере. Не заметенный снегом лед казался черным, но был на самом деле прозрачным, и сквозь него было видно, как погружается в заснувшую воду обнаженное белое тело.
И после смерти Хлое не было покоя. Чтобы труп никогда не всплыл, «шестерки» бандитов проделали с телом несколько варварских операций.
– Жалко, богатый товар пропал! – стукнул в лед каблуком Чуй, гонявший льдинку по краю проруби. – Спортсменка, комсомолка, артистка!
– Просто центровая блядь, – хмуро заметил Ноздря, пребывавший в отходняке, и способный в этом состоянии вспомнить прошлое и ударом бритвы рассечь человеку горло за один косой взгляд. – Сейчас двигаем ко второй такой же. Только ты на нее не западай.
– Почему это? – удивился Чуй.
– Пусть сначала прометет за нас хвостом [104] .
– Ну а после?
– Как карта ляжет. Может, после она на луне [105] окажется.
Луна – полная, словно перезрелая красотка, еще бледная в свете дня, – как раз поднималась над курчавым от инея лесом.
Чуй посмотрел на луну и сказал:
– Не понял.
На льду пригородного озера Чуй давал дуба в своем пижонском пальто, не предназначенном для боевых действий в составе организованной бандитской группы. Но мысль о потерянных деньгах придавала злобы, от которой холодело под ложечкой. Таким образом, температура внешняя и внутренняя выравнивались, способствуя кислотно-щелочному балансу.
Ноздря был упакован более подходяще. Ему не сквозило. В отличие от Чуя, он знал, что надо делать, и еще надеялся вернуть конфискованную цветными дурь.
– Чего ты не сечешь? – переспросил он компаньона, чей цвет лица явственно напоминал сливу, перекликаясь с его же сизо-лиловым галстуком. Такую двухмастную гаврилку могли сочинить только пидоры. Не зря и назывался такой стиль, по словам Чуя, «пи-колор».
– Да про эту, мать ее, луну.
– И мы туда когда-нибудь да вспрыгнем, – философски заметил Ноздря, вдруг подумавший, что пора ему ремонтироваться по 5-му номеру [106] , как советует Ноздря – старинный его подельник, сам прошедший через это. – Я к тому, что телку мы пошлем не передком подмахивать, а на мокрый грант [107] . Схлопочет муху, и прощай навеки.