Генрих Третий. Последний из Валуа
Шрифт:
Заговорщики решили пока хранить свой план в тайне, однако Генрих разгадывает его.
Парижские кюре при полном одобрении средней буржуазии и простого народа возрождают Лигу; примеру их тотчас же следуют все большие города на севере и западе страны. Заговорщики вооружаются, уже не таясь. Короля Наваррского пытаются отравить, и его чудом удается спасти.
И тут в игру вступает Испания. Вильгельм Оранский был убит выстрелом фанатичного Бальтасара Жерара, Фарнезе окружил Анвер. Вокруг Елизаветы Английской плелся обширный заговор, душой которого был иезуит Байард, а правой рукой – молодой Бебингтон,
Генрих, больше всего боявшийся дать какой-нибудь повод для открытой вражды своему страшному соседу, отказывается от воинственных предложений английской королевы и остается глух к мольбе Нидерландов о помощи. Из этих же соображений он простирает на Камбре, законно принадлежавшее монсеньору, лишь свое «покровительство».
Герцоги де Гиз и де Майен, представлявшие кардинала Бурбонского, и посол Испании Мендоса 31 декабря 1584 года подписали в Жуанвиле секретный договор, согласно которому учреждалась «постояннно действующая Лига для сохранения католической религии», наследником короны признавался кардинал. Филипп II обещал годовую субсидию в 600 000 экю.
Генриха часто упрекают за то, что он не выбрал одно из трех возможных решений: не присоединился к Лиге, став ее главой, не заключил союза с королем Наваррским и с протестантами и, наконец, не создал своей партии, ориентирующейся только на короля. Но упрекающие его забывают, что у Генриха не было никакой политической поддержки.
Он пытался продолжать свою реформаторскую деятельность: издавал указ за указом, сократил свою свиту со ста пятидесяти до двадцати четырех человек, ввел при дворе более строгие нравы, опубликовал свод правил этикета. Не доверяя никому, он принимал теперь наедине только своих фаворитов. Истовый католик, Жуайёз примкнул к Лиге. Напротив, д’Эпернон, заглядывающий дальше в будущее, выступал за союз с Генрихом Наваррским, требовал, чтобы ему отдали под командование армию, и тогда он усмирит мятежников. Он даже получил в свое распоряжение 6000 швейцарцев.
Лига открывает военные действия: 21 мая 1585 года Гиз бросает на захват Шалон-сюр-Мер 6000 человек, а его союзники осаждают Дижон, Масон, Оксон, Амьен, Пикардию, Нормандию, откуда Жуайёз собирается изгнать герцога д’Эльбёфа; Бретань и Бургундия поднимаются, поддерживая их. Наконец и безумная королева Наваррская, про которую поговаривали, что она повинна в неудавшемся отравлении своего мужа, присоединяется к Лиге и закрывает ворота Ахена, своего графства, давая таким образом сторонникам Гиза ключ креке Гаронне.
Король писал Беарнцу: «Брат мой, несмотря на все мое сопротивление, я не в силах помешать дурным намерениям герцога де Гиза. У него прекрасная армия, поэтому берегите себя. Насколько мне известно, Вы находитесь в Кастре для переговоров с моим кузеном герцогом де Монморанси. Я направлю к Вам в Монтобан дворянина, который передаст Вам мою волю.
Ваш добрый брат Генрих».
В Пероне члены Лиги провозглашают манифест, предлагая королю вступить с ними в переговоры, а королеве-матери выступить в качестве посредницы. Несмотря на свою простуду, старая королева отправляется в Эперне, где она встречается с Гизом. Их трудные, драматичные переговоры длятся три месяца.
Последний удар Генрих получил от своей
Как и в 1576 году, она настаивает на том, чтобы король принял требования заговорщиков. Екатерина поднимает вопрос о доверии: или ее договор будет ратифицирован, или она прекратит переговоры, предоставит событиям идти своим чередом. Некоторые историки упрекают Генриха, что он не вскочил на коня и не призвал верных дворян, пусть даже протестантов. Но это означало рисковать судьбой Франции. У Генриха было ощущение, что его все предали и обложили со всех сторон. Напрасное сопротивление лишь приблизило бы триумф его противников, капитуляция же позволяла сохранить надежду на будущее. Он уступил.
Он должен был пойти на оплату не только армии Лиги, но и личной охраны кардинала Бурбонского, Гизов и герцога Меркёра. Гиз получил Тул, Верден и Шалон, кардинал – Суассон, Майен – Дижон и Бон. Другим достались титулы и деньги. По договору, подписанному в Немуре 7 июля 1585 года, протестантизм был запрещен.
Генрих 18 июля появился в парламенте, чтобы торжественно объявить о полном провале своей политики. Новый эдикт аннулировал все мирные договоры, заключенные ранее, объявлял ересь вне закона, предписывал гугенотам перейти в другую веру или в течение шести месяцев покинуть страну. И члены парламента, все истовые католики, увидели, как перед ними встает призрак инквизиции.
Выходя из парламента, Генрих обратился к кардиналу Бурбонскому: «Дорогой кузен, я несколько раз заключал мирные договоры против моей веры по своей воле, поскольку видел в том необходимость для процветания моего народа. Теперь я подписал договор согласно своей вере, но против своей воли, потому что он ведет к разорению моего государства и моего народа».
Глава 11
«Они окружили меня, как зверя, хотят загнать в ловушку»
(18 июля 1585 – 23 декабря 1587)
Немурский договор и эдикт от 18 июля поставили Францию на грань революции. Как в самые черные дни, в задних комнатах своих лавок буржуа копили оружие и еду. Замки ощетинились подъемными мостами и даже монахи учились держать в руках аркебузы.
Узнав об успехе своих противников, король Наваррский проронил только одно слово: «Удивительно», – но удивлялся он недолго. Уже с 9 августа он вместе с Монморанси, вождем умеренных католиков, возглавил «Контр-лигу законопослушных граждан», обратившись за помощью к королеве английской и к Германии.