Гены-убийцы

Мэрфи Уоррен

Но кому это под силу? Кому, если не Римо? Введение военного положения вряд ли спугнет Шийлу и ее людей-тигров. Ведь на вид они — обыкновенные люди. История с агентом ФБР Галлаханом — наглядное тому свидетельство.

Днем, перед попыткой убить Римо и Чиуна, он прилежно трудился за своим рабочим столом.

Если их не остановить, причем скоро, угроза перекинется с Бостона на другие города. На автомобиле или самолете они способны добраться куда угодно, и не только в стране, но и во всем мире. Нельзя

же объявить военное положение на всем земном шаре!

Даже если бы это было осуществимо, это вряд ли дало бы результат.

Главное — обезвредить Шийлу Файнберг. Тогда появлению новых монстров будет положен конец. Существующих на данный момент можно будет извести нескоро, но до последней твари.

— Вы собираетесь возобновить преследование? — спросил Смит у Римо. — Вы в состоянии это сделать?

— Что?

Вместо того, чтобы слушать Смита, Римо наблюдал, как поднимается к потолку дымок от тлеющей сигареты, и наслаждался вкусом табака.

— Я говорю, вы сможете опять приняться за Файнберг?

— Не знаю, — сказал Римо. — Я здорово ослаб и, кажется, утратил форму.

Не думаю, чтобы Чиун дал добро. Он сильно напуган одной легендой.

— Чиун всегда встревожен той или иной легендой, — возразил Смит.

— Даже если я ее снова выслежу, ума не приложу, что с ней делать. Один раз мне уже не удалось ее схватить.

— Можете позвать подмогу, — сказал Смит.

Римо сердито уставился на него, словно Смит усомнился в его способностях. Потом он поостыл. В конце концов, почему бы действительно не позвать на помощь? Если он снова повстречается с Шийлой, без помощи ему не обойтись.

— Не знаю, Смитти, — сказал он.

— Почему, собственно, они пришли за вами? — спросил Смит. — Вряд ли они сочли, что вы представляете для них какую-то особенную угрозу, даже после того, как вы ранили Файнберг. Почему бы просто не оставить вас в покое? Если они настоящие звери, они не должны мстить. Месть — занятие для людей, а не для животных. Животные бегут от опасности. Они не возвращаются, чтобы расквитаться.

— Может, я им просто приглянулся? С моими-то замашками! — предположил Римо.

— Сомнительно, весьма сомнительно, — сказал Смит, глядя на Римо, который в последний раз набрал в легкие дыму, понаблюдал за тем, как огонек дошел до пластмассового фильтра, который превратился от смолы из белого и волокнистого в коричневый и липкий, и раздавил окурок в пепельнице.

— А теперь я должен вас покинуть, — сказал Смит.

— Не забудьте про пачку сигарет, — сказал Римо ему вдогонку, но Смит не услышал.

Он размышлял над задачкой, ответ на которую был ему заранее известен.

Просто он не торопился взглянуть правде в глаза.

Он охотится на стаю Шийлы Файнберг, а стая охотится на Римо. Значит, чтобы схватить

их, надо использовать Римо в качестве приманки.

Все было ясно и безупречно логично. Альтернатив не просматривалось.

Либо рискнуть Римо, либо поставить под удар всю страну и остальной мир.

Смит знал, что ему делать. Он решил действовать так, как действовал всегда, то есть выполнять свой долг. Ловушкой стало платное объявление в бостонской «Таймс»: «Пациент Ш.Ф. в Фолкрофте, Рай».

* * *

Капкан торчал на виду. Стоило одному из стаи показать объявление Шийле Файнберг, как она поняла, что оно значит.

— Ловушка, — сразу определила она.

— Тогда не будем обращать на нее внимания, — сказала другая женщина, пышногрудая брюнетка с узкими бедрами и длинными ногами. — В Бостоне и без того хватает мяса.

Однако вековой инстинкт выживания уступил у Шийлы Файнберг не менее древнему инстинкту — продолжения рода. Она ласково улыбнулась брюнетке, демонстрируя длинные белые зубы, отполированные благодаря частому разгрызанию костей, и ответила:

— Нет, наоборот. Отправимся туда. Он мне нужен.

Глава 11

Римо задрал голову к высокому потолку гимнастического зала санатория Фолкрофт, обвел взглядом переплетение канатов для лазания, напоминавшее паутину телефонных проводов на станции, и провел носком мокасина из итальянской кожи по зеркальному полу.

— Здесь мы впервые встретились, — сказал Чиун.

На Чиуне было желтое утреннее кимоно, и он оглядывал гимнастический зал, как творение собственных рук.

— Да, — ответил Римо. — Тогда я попытался тебя убить.

— Верно. Именно тогда я понял, что в тебе есть что-то такое, что я готов тебя переносить.

— Чего нельзя было сказать обо мне, поэтому ты меня здорово отделал, — сказал Римо.

— Помню. Это доставило мне удовлетворение.

— Могу себе представить!

— А потом я научил тебя приемам каратэ, причем так, чтобы они смотрелись устрашающе.

— Я так и не понял, зачем это тебе понадобилось, Чиун. Какая связь между каратэ и Синанджу?

— Никакой. Просто я знал, что эти психи никогда не предоставят мне достаточно времени, чтобы я научил тебя чему-нибудь толком. Поэтому я и выбрал каратэ, решив, что эти приемы ты запомнишь. Но если бы я сказал тебе, что с помощью каратэ бесполезно нападать на противника, если это не мягкая сосновая палка, ты бы стал меня слушать? Нет. Человек всегда должен быть уверен, что подарок имеет какую-то ценность. Поэтому я сказал тебе, что каратэ — это чудо, что с его помощью ты станешь непобедимым. Потом я привел доказательства, сокрушая доски и показывая разные фокусы.