Геомант 2. Последний из рода
Шрифт:
В третьих, Якостроф оказался достаточно беспечен, чтобы вообще не озаботиться толковой охраной собственной персоны. Словно он сам до конца не понимает, сколь уникален и...опасен. Правда, возле него все время крутилась пара учеников, но махитин успел примерно прикинуть их уровень и мог с уверенностью сказать, что вместе с учениками сможет быстро вывести их из строя. Особенно если ударить неожиданно.
Ну и последнее. Вчера Агид лично проследил за магом земли. Тот, как и прошлые разы, с утра сходил во дворец Правителя, затем после обеда пришел на небольшой полигон, на котором принялся сначала до изнеможения гонять учеников, заставляя не только раз за разом отрабатывать уже известные заклинания, но и пытаться
Однако не это интересовало слугу Ареса. За все время он так и не смог нормально определить источник той, четвертой искорки. В какой-то момент старик начал думать, что это просто какой-то артефакт, который время от времени вспыхивает в магическом фоне, чтобы потом затихнуть, однако пускать подобное на самотек было нельзя, поэтому махитин проследил за Якострофом до казармы, хоть это и оказалось нелегко. Парень оказался очень ловок и пару раз едва не «срисовал хвост».
Когда же во внутреннем дворе к магу подошла девушка, Агид все понял. Вот она, четвертая искра! Точнее, не совсем она. А то, что живет и растет внутри нее! Пусть внешне это было практически незаметно, но опытный глаз жреца сразу же заметил, что девушка ждет ребенка. У Якострофа скоро появится наследник!
Взвесив все «за» и «против», махитины решили, что еще нерожденный ребенок должен умереть вместе с матерью. Арес не знает жалости, как и его последователи. И пусть казарма охраняется, но перед слитным напором трех махитинов стражники не устоят.
Посмотрев на лица учеников, Агид увидел только спокойную решимость и уверенность, вставил два длинных, чуть изогнутых кинжала в заспинные ножны.
— Пора.
***
Очередной утренний поход на ежедневное сборище военного совета не принес ничего нового и я уже начал подумывать, как бы поделикатнее сказать Пиролату, что не считаю нужным протирать задницу по несколько часов с самого утра и до обеда, слушая скучные отчеты военных интендантов о количестве доставленного в перевалочный пункт продовольствия и успехах объединенной армии в отрабатывании очередного маневра.
Хотя все же в глубине души я прекрасно понимал, что ходить на эту скукоту придется и дальше. Во первых, на этом настаивал Актеон. Минотавры и так со скрипом признавали над собой командиров, подчиняющихся Пиролату. И если со своим рогатым другом я бы еще смог договориться, то вот с его заместителем, который тоже приходил на совет, — вряд ли. Если минотавры перестанут видеть меня среди «высших шишек» — то воины Лабиринта сразу начнутся взбрыкнут, о чем меня честно предупредил Актеон.
Ну и во вторых — поход должен начаться уже через неделю. Уж такой срок я вполне в состоянии потерпеть. Все таки благодаря этим бесконечным отчетам я в курсе всего происходящего. Потом меньше сюрпризов будет.
Так что, едва прозвучало заветное «на сегодня это всё», я чуть ли не первый встал со своего места, вежливо попрощался, перехватил насмешливый взгляд Феодора, кивнул Актеону и покинул дворец. Предстояло очередное занятие с Приближенными.
Надо сказать, что я до сих пор не очень-то проникся всем этим пиететом насчет возрождения и величия клана и прочей напыщенной дурью, так что Анатола и Богомола воспринимал скорее как верных учеников, а не как каких-то там сюзеренов. Однако взгляды парней отличались от моих, и сильно.
Не знаю, что тому виной и кто им так прочистил мозги, но я то и дело замечал фанатичный блеск в их взглядах, направленных на меня. Дошло до того, что Богомол на мой невинный
Но во всем этом нездоровом фанатизме была и положительная сторона. Никогда раньше мне не доводилось обучать столь старательных учеников. Мало того, что все мои приказы оба выполняли молниеносно и с небывалым усердием, так еще и в обоих вдруг проснулся исследовательский интерес. Так что на одном из занятий я с удивлением обнаружил, что парни научились сплетать воедино свои земляные щиты. И не просто сплетать, а разворачивать его в какое-то подобие широкого зонтика, способного защитить не двух человек, а все тридцать.
Помимо этого, они научились в Пылевую завесу добавлять какую-то дрянь, которая действовала как слезоточивый газ. Вот только срабатывала такая завеса в том числе и на создателей, так что практического применения этому весьма полезному новшеству в обозримом будущем не предвиделось. По крайней мере пока не придумаем, как сделать так, чтобы чтобы пыль не заставляла своего творца лить слезы в три ручья.
Оба ученика уже были на полигоне. Я не без удовольствия отметил, что парни не прохлаждались без дела в ожидании, а махали тренировочными железяками, оттачивая мастерство ближнего боя вместе с одним из расквартированных в казарме вояк, который за символическую плату согласился поднатаскать свежеиспеченных Приближенных в искусстве фехтования. И, судя по блестящим от пота лицам — занятие длилось уже как минимум час.
Я знаком показал, чтобы продолжали, а сам присел на грубо сколоченную лавку в спасительном тенечке. Не скажу, что учитель был настолько уж хорош — после занятий с Актеоном я с уверенностью мог сказать, что вряд ли проиграю обычному солдату в поединке, однако для парней, привыкших обращаться максимум с ножами — самое то.
Наконец, занятие было окончено и солдат, опустив тренировочный меч в специальную корзину, удалился. Следующие два часа я потратил на повторение уже известных моим подопечным заклинаний. К сожалению, времени, чтобы натаскать их на что-то действительно серьезное, у меня нет, поэтому самым лучшим я счел доведение до автоматизма уже имеющегося у них арсенала. Как там говорил Брюс Ли? «Я не боюсь того, кто изучает десять тысяч ударов. Я боюсь того, изучает один удар десять тысяч раз». Вполне неплохое правило, особенно в нашем случае.
— Пока достаточно, перерыв. — объявил я после того, как парни уже в который раз за сегодня лишь усилием воли, без заклинания, создали по два смертоносных снаряда над плечами. Не скажу, что это получалось у них столь же быстро, как у меня, но все же достаточно быстро, чтобы стать решающим аргументом в драке со многими противниками.
Богомол развеял заклинание, выудил из стоящего у стены ведра с растаявшим льдом кувшин с чистой водой, поднес ко рту. Тощий кадык заходил ходуном и, когда парень напился, то протянул мокрую тару мне. Отказываться я не стал — день выдался достаточно жарким, но напиться не успел, так как возле ворот полигона показался человек.
Глядя на него, я сразу же насторожился, и было отчего. Не каждый день встретишь человека, весьма бодро стоящего на ногах с окровавленной стрелой, торчащей из глазницы.
Незнакомец оглядел нас, взгляд уцелевшего глаза остановился на мне и мужчина рванул вперед. Вырвав из под ног сразу два кома земли, я мгновенно сформировал снаряды и одновременно метнул в атакующего. Богомол с Анатолом отстали на секунду, поэтому их снаряды ушли в молоко — моя атака свалила бегуна на землю, а один снаряд оставил сквозную дыру в животе величиной с кулак, и я готов поклясться, что из раны не вытекло ни капли крови!