Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

Полещук Александр Лазаревич

На пороге неведомого века

Голос мастера отрывает Гошо от изучения наборной кассы. Мастер приказывает вынести мусор. Мальчик набивает корзину обрезками бумаги и выходит на крыльцо. После тяжёлого воздуха типографии, насыщенного парами краски и керосина, морозная свежесть бодрит. Блеск пухлых шапок снега на крышах слепит глаза. Не припомнить, когда была такая снежная зима. Вдали вздымается гребень Витоши. Скорей бы весна. Весной, когда расцветают подснежники и крокусы, хорошо на Витоше.

Вернувшись в типографию, мальчик получает задание промыть набор. Берёт щётку, банку с керосином и начинает очищать подготовленные к печати свинцовые полосы от потёков краски. Протирает крупный,

составленный из дубовых литер заголовок «Народни права», проводит жёсткой щетиной по ровным колонкам набора, отчего литеры начинают серебряно поблёскивать. Гошо уже умеет прочитывать заголовки справа налево, как заправский наборщик. Вот политическая статья с выделенными жирным шрифтом важными словами, вот раздел «Из внутренней жизни», вот объявления и извещения в нарядных виньетках. Всё в газете имеет смысл, каждый материал размещён сообразно значению. Но больше всего ему нравится та строчка, что стоит в самом низу четвёртой страницы, словно подводя итог номера: Печатница «Либерален Клуб». Эта строчка означает, что газета – плод общих усилий всех работников типографии, в том числе и ученика наборщика Гошо Димитрова.

В «Либерален клуб» он устроился не сразу, поработав какое-то время в мелких печатнях, где учеников использовали главным образом как прислугу. А «Либерален клуб» был крупным, технически оснащённым предприятием. Здесь выходили книги, журналы и несколько газет, в том числе газета Либеральной партии «Народни права».

Молодое болгарское государство всячески поощряло развитие издательского дела. Потребность в печатной продукции росла в княжестве год от года. Ревнители просвещения учреждали школы и гимназии, для которых требовались учебники, издавали художественные произведения, в том числе и переводные – главным образом, с русского и немецкого языков. Партии разных направлений печатали политическую литературу, журналы и газеты.

«Либерален клуб» принадлежал акционерному обществу, главным распорядителем которого был доктор Басил Радославов, лидер Либеральной партии. Завидев хозяина, громогласного великана с пышной бородой, рабочие почтительно здоровались с ним. Все они были у него в руках. Работали без твёрдо оговоренных условий найма, по десять часов в день и без выходных, заработок выплачивался от случая к случаю, но никто не роптал. Такие были в те времена «народные права». Как вдруг в январе 1895 года случилось невиданное: «Либерален клуб» забастовал. «9 числа рабочие-наборщики типографии «Либерален клуб» в Софии, числом около 30 человек, бросили работу, потому что им не платят уже 6 месяцев, – писала газета «Социалист». – Они уже поняли, что если хотят добиться справедливости у своих хозяев, то нужна сила, а не прошения».

Остановились и другие типографии Софии. Двести типографских рабочих требовали, чтобы хозяева приняли уставы и тарифы, регламентирующие условия труда и оплаты. Их поддержали 70 печатников Русе.

Через две недели хозяева пошли на уступку. Сохранилась расписка тринадцатилетнего Георгия: «Я, нижеподписавшийся, получил в типографии «Либерален клуб» 25 левов (двадцать пять левов) по старой ведомости. София, 17. II. 95 г. Г. Димитров»⁴. За словами расписки, самого первого из сохранившихся документов его руки, читается торжество победителя. Он ступил на путь борьбы, сделал первый шаг, и этот шаг показал, что не всё в этом мире так нерушимо, как иногда представляется.

В шестнадцать лет Георгий получил разряд подмастерья, и ему стали доверять набор больших и ответственных статей. В типографии ценили способность молодого работника вникать в смысл текста, благодаря чему он допускал мало ошибок. Он мог распутывать даже крайне неразборчивый почерк доктора Радославова. А однажды ему довелось набирать стихи самого Ивана Вазова – поэта, драматурга

и автора первого болгарского романа «Под игом». Строки стихов лились свободно, как бы сами собой. Каково же было удивление Георгия, когда он обнаружил в авторской корректуре беспощадную правку! Щегольски одетый седовласый мэтр назидательно сказал в ответ на его удивлённый вопрос: «Хорошие дела, Гошо, скоро не делаются. Пишешь и перечитываешь, размышляешь и переписываешь – только так и можно создать что-нибудь стоящее».

Из номера в номер орган Либеральной партии писал о концессиях, займах, откупах, банковских процентах, страховых взносах и беспощадно обличал правительство. «Печальную картину представляет собой наш разлагающийся государственный организм, – сетовала газета. – Вместо того чтобы выполнять своё предназначение по охране имущества и жизни болгарских граждан, вместо того чтобы преследовать и наказывать преступников, правительство само преступает закон».

В то время в Болгарии находилось у власти правительство, сформированное Народной партией, а либералы были в оппозиции. Смысл незнакомого слова «оппозиция» растолковал Георгию благоволивший к нему наборщик Стоян Кечеджиев. Стоян обычно не участвовал в общих пересудах типографщиков, когда они после обеда выходили во двор покурить и расслабиться. Но однажды, когда зашёл спор о том, кто лучше – Народная или Либеральная партия, Стоилов или Радославов, – он веско заявил: «Социалисты считают, что те и другие – порядочные плуты, одного поля ягода. Одним словом, слуги капитала!»

Георгий представлял себе социалистов довольно туманно. Но в них была какая-то интригующая тайна. Газеты называли их загадочным словом «нигилисты», писали, что они поднимают воротники пальто, когда выходят на улицу, и носят широкополые шляпы, низко надвинутые на глаза. Георгий решил при случае узнать о них поподробнее.

Кечеджиев не только ответил на вопросы юноши, но и познакомил его со своим приятелем по имени Коста Мутафчиев. Новый знакомый дал Георгию несколько экземпляров газеты «Работнически вестник» и книжку, на обложке которой было оттиснуто: «Д. Братанов. Что такое социализм и имеет ли он почву у нас?»

Георгий принялся прорабатывать новинки. «Работнически вестник» оказался совсем не похожим на те газеты, что выпускались типографией Радославова. Небольшие размеры, не отличающийся разнообразием шрифт, отсутствие броских украшений и объявлений – всё это говорило понимающему человеку о скромных финансовых возможностях газеты. Но в руках Георгия впервые оказалось издание, заполненное статьями и заметками о рабочей жизни, издание, где слова «социалисты» и «социалистический идеал» употреблялись без иронического или пренебрежительного подтекста. В редакционной статье говорилось, что скромная, но совершенно определённая задача газеты состоит в духовном пробуждении болгарских рабочих и всесторонней защите их интересов и прав.

Одолеть книгу оказалось труднее. Во многих дефинициях и теоретических рассуждениях Георгий так и не сумел разобраться, но главное – материалистическое объяснение исторического процесса – в общих чертах усвоил. Он на сто процентов согласился с выводом автора о том, что окружающий мир устроен неправильно, в нём мало справедливости и много горя, поэтому его следует переделать.

Главы, где рассматривалось экономическое развитие Болгарии, дались легче. Автор приводил немало известных фактов, выстроенных во взаимосвязи и логической последовательности. Братанов доказывал, что мнение об «особом пути» Болгарии и о равномерном распределении национального богатства в обществе совершенно не соответствует фактам. Старые мастерские хиреют и закрываются, вместо них появляются крупные фабрики с машинным производством; одни ремесленники разоряются, другие богатеют; подмастерья и ученики превращаются в наёмных рабочих, а оборотистые хозяева, набив кубышку, становятся капиталистами.