Герцог-обольститель

Эшуорт Адель

– Моя дорогая, невинная Оливия... – прошептал он у самых ее губ.

Он быстро отодвинулся в конец кровати, и его голова оказалась там, где только что была его рука.

Оливия испуганно подскочила, когда он приподнял ее колени и начал водить языком по нежным влажным складкам, прятавшимся под курчавыми волосами.

Но шок был недолгим, потому что через секунду у нее голова пошла кругом от этого запретного прикосновения к пульсирующему бугорку. Он то замедлял, то ускорял темп, обводя этот бугорок языком до тех пор, пока она не расслабилась и, закрыв глаза,

не отдалась неземному ощущению.

Почти сразу она почувствовала, что приближается к вершине, потому что начала непроизвольно двигать бедрами в такт с его ритмом. Она тихо застонала, представив себе его рот, его язык внутри себя, его плоть, готовую заявить на нее свои права.

– Сэм... – прошептала она, ожидая момента освобождения. Напряжение внутри ее все росло, словно туго закрученная пружина. – Сэм... О Господи, Сэм...

Он нашел ее руку и стиснул ее в тот момент, когда она достигла пика наслаждения.

Она вскрикнула, сжала бедрами его голову и, крепко зажмурившись, отдалась блаженству, которое волнами накатывало на нее.

Как только Сэмсон почувствовал, что она начала затихать, он быстро приподнялся и, опершись локтями по обе стороны ее головы, навис над ней. Он не вошел в нее, а вместо этого стал раскачивать своими бедрами, так чтобы кончик его плоти слегка касался чувствительного бугорка.

Острое ощущение заставило Оливию вздрогнуть и открыть глаза.

Одной рукой он опирался на постель, а другой держал свою плоть и водил ею, сначала медленно, а потом все быстрее, приближаясь к собственному оргазму.

Оливия и вообразить себе не могла ничего более эротического. Она смотрела на него, завороженная, страстно желая, как в первый раз, ощутить его внутри себя, но то, что она увидела, было еще более пьянящим и заразительным.

Он застонал, мускулы его лица напряглись, дыхание стало хриплым. Он закрыл глаза, отдаваясь ощущениям.

И вдруг что-то внутри Оливии словно перевернулось, и она почувствовала новый прилив вожделения.

Она всхлипнула, и он, открыв глаза, удивленно на нее посмотрел.

– Боже, Ливи. О Боже. Оливия...

Его голос звучал напряженно. Его тело вдруг дернулось, он закрыл глаза, стиснул зубы и, откинув голову, стал тереться плотью о ее плоть.

Постепенно его движения замедлились, и он опустился рядом с ней. Заключив ее в объятия, он прижал ее к себе.

Оливия расслабилась, наслаждаясь его близостью, прислушиваясь к ровному биению его сердца.

Она подумала, что этот день и все, что он дал ей испытать, останутся в ее памяти навсегда. Этот необыкновенный человек сделал ее мир более красочным, ее жизнь – стоящей. И причин тому было множество.

В этот момент она поняла, что такое любовь.

Глава 20

Оливия сидела напротив Сэмсона в самой дорогой и роскошной карете, в которой она когда-либо в своей жизни ездила.

Сэмсон всю неделю был занят, но теперь она поняла, как он провел время без нее. Он, очевидно, купил этот экипаж специально для сегодняшнего

бала. Его фамильный герб был изображен золотом на черных лакированных дверцах. Внутри стены кареты были обиты голубым бархатом, сиденья, занавески на окнах были из голубого бархата, пол устлан голубым ковром. О том, что сидеть в таком экипаже было необыкновенно удобно, и говорить не приходилось.

Он также заказал у портного великолепный вечерний костюм. В сюртуке из черного итальянского шелка, белой шелковой рубашке с жабо и в двубортном черном жилете он выглядел потрясающе.

Перед тем как одеться, они оба заказали по ванне с горячей водой. Оливия вымылась пахнувшим ванилью мылом, которое она заранее приобрела в магазине Гованс, а потом надушилась духами, в основе которых тоже была ваниль. Она выбрала именно этот аромат для сегодняшнего вечера.

Когда волосы высохли, Оливия вплела в косу скрученные вместе золотую цепочку и нитку жемчуга, уложила ее кольцом на затылке, а потом вытащила несколько легких прядей на шею и над ушами, чтобы по тогдашней моде придать прическе слегка небрежный вид.

Затянувшись в корсет так, что приподнимались ее груди, она надела то самое золотистое парчовое платье, какое было на ней в тот вечер, когда она познакомилась с Сэмсоном. Это было ее лучшее вечернее платье – переливающееся, облегающее и с большим декольте, позволявшим увидеть соблазнительную ложбинку. Сэмсон помог ей застегнуть пуговицы на спине. После того, что произошло между ними утром, она уже не смущалась оттого, что он поминутно целовал ее в шею.

Они покинули отель в начале восьмого, так что у них оставалось достаточно времени до восьми, когда они планировали свое появление. К этому времени большинство гостей уже соберутся, и у Сэмсона будет возможность смешаться с толпой и оставаться незамеченным. Честно говоря, Оливия хотела, чтобы Эдмунд помучился, ожидая ее появления с ее так называемым мужем.

А сейчас Сэмсон сидел в карете напротив нее, и таким красивым и столь изысканно одетым она его еще не видела. Он даже слегка надушился – не потому, что ему это нравилось, а лишь оттого, что это был аромат, составленный ею специально для него.

Оливия начала волноваться уже с той минуты, как она увидела у отеля карету, и Сэмсон помог ей сесть. А теперь, когда они были уже совсем близко от поместья, она едва могла сдерживаться. Всю дорогу Сэмсон был погружен в свои мысли, но все же иногда отпускал шуточки по поводу того, как она все время открывает и закрывает веер.

Наконец карета остановилась в хвосте длинной вереницы экипажей. Дом сверкал огнями и имел еще более праздничный вид – если это было возможно, – чем накануне.

– Ты готова к этому? – нарушил Сэмсон молчание.

– Еще никогда в своей жизни я с таким нетерпением не ждала бала, – усмехнулась она.

– Ты выглядишь ослепительно, – пробормотал он.

– Так же, как вы, ваша светлость, – растаяв от его комплимента, ответила она.

– И мне нравится запах твоих духов.

– Это новый аромат. Я купила их здесь в магазине.