Герцог полуночи
Шрифт:
— Что именно? — Ужас сдавил ему грудь.
На губах мисс Грейвс снова промелькнула неуловимая улыбка — таинственная, пленительная, удивительно женственная.
— Перстень-печатку, — ответила она.
Лицо герцога Уэйкфилда словно окаменело. «О чем же он сейчас думает?» — спрашивала себя Артемис. Она с некоторым смущением признала, что очень хотела бы знать, что он думал о ней. Может, осуждал ее легкомысленное отношение к Призраку Сент-Джайлза? Или находил для себя оскорбительным ее предположение, что негодяй в маске мог быть аристократом?
Еще секунду
— Вы идете за напитком для леди Пенелопы? — прозвучал у ее плеча его приятный раскатистый голос.
— Да, вы правы.
— Я помогу вам. — Он повернулся к слуге, разливавшему по бокалам пунш, и щелкнул пальцами. — Три, пожалуйста.
Слуга тотчас же наполнил пуншем три бокала.
— Вы очень добры, ваша светлость, — сказала Артемис.
Он криво усмехнулся.
— Вы же знаете, что это не так.
— Не так?.. — Она бросила на него вопросительный взгляд.
— Вы производите впечатление очень неглупой женщины, мисс Грейвс. И вы знаете, что я ухаживаю за вашей кузиной. Так что мое предложение помочь вам — это только способ снова встретиться с ней сегодня вечером.
На это нечего было возразить, поэтому Артемис промолчала, и они, взяв три бокала пунша, отправились в обратный путь.
— Скажите, мисс Грейвс, — снова заговорил герцог, — вы одобряете мое ухаживание за вашей кузиной?
— Не думаю, ваша светлость, что мое одобрение могло бы иметь какое-либо значение, — отрезала Артемис с неожиданным для нее самой раздражением. Он что, оказывает ей честь?
— Не думаете? — Герцог улыбнулся. — Но вы же знаете, я вырос в доме, полном женщин, не так ли? Именно поэтому я прекрасно понимаю: несколько ваших рассудительных слов на ушко кузине могут спутать все мои карты.
Артемис в изумлении смотрела на герцога.
— Вы, ваша светлость, приписываете мне такое влияние, которого у меня просто быть не может.
Он снова улыбнулся.
— Вы скромничаете, мисс Грейвс.
— Поверьте, нет.
— Хм-м… — Они приближались к Пенелопе, все еще беседовавшей с лордом Скарборо, и герцог Уэйкфилд внимательно смотрел на нее. — Но вы не ответили на мой вопрос: вы одобряете мое ухаживание?
— Вам нравится Пенелопа? — Артемис взглянула на герцога, понимая, что в ее положении следует вести себя осторожно.
— А для леди Пенелопы это имеет какое-то значение?
Артемис пожала плечами.
— Полагаю, что нет. Но я уверена, ваша светлость, что это имеет значение для меня.
Тут Пенелопа обернулась и, увидев их, просияла улыбкой.
— О, Артемис, наконец-то! Клянусь, я умираю от жажды. — Она взяла у Артемис стакан и поверх него посмотрела сквозь ресницы на Уэйкфилда. — Вы пришли, чтобы еще поругать меня, ваша светлость?
Он поклонился и, шагнув к ней поближе, что-то тихо сказал.
Артемис же отступила на шаг, потом еще на один. В этом театре было только трое актеров — Пенелопа, Уэйкфилд
Отвернувшись от этой троицы, Артемис окинула взглядом зал. У стены стояло несколько стульев для пожилых гостей и для таких, как она. Отыскав знакомое лицо, Артемис направилась в ту сторону.
— Не хотите ли пунша, милледи? — спросила она.
— О, с удовольствием! — Батильда Пиклвуд, полная дама с круглым розовым лицом, обрамленным седыми локонами, держала на коленях маленького черно-бело-рыжего спаниеля, настороженно осматривавшего бальный зал. — Я как раз подумала, что нужно сходить за пуншем.
Мисс Пиклвуд сделала глоток, Артемис же протянула руку к спаниелю по кличке Миньон. Тот вежливо лизнул ее пальцы, а она поинтересовалась:
— А леди Фебы здесь нет?
— Вы же знаете, что она не посещает многолюдных собраний. — Мисс Пиклвуд с сожалением покачала головой. — Сегодня вечером я здесь с моей хорошей подругой, миссис Уайт.
Молча кивнув, Артемис села рядом с пожилой дамой. Она, конечно, знала, что младшая из сестер герцога не посещала многолюдных вечеров, но все же надеялась ее увидеть. Ей вдруг пришла в голову прекрасная мысль, и она спросила:
— Но ведь леди Феба будет на домашнем приеме своего брата?
— О да. Она с нетерпением ждет его, хотя герцог, боюсь, не очень-то рад. — Мисс Пиклвуд усмехнулась. — Он терпеть не может домашние вечера — да и вообще любые приемы. А я только что видела вас с Максимусом.
Артемис понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, что Максимус — имя герцога Уэйкфилда. Смешно думать, что у герцога может быть имя, но оно ему подходило. Она представляла себе герцога беспощадным римским полководцем, но мисс Пиклвуд, разумеется, могла называть его по имени — ведь она приходилась герцогу дальней родственницей и жила в его доме в качестве компаньонки леди Фебы.
Артемис посмотрела на нее с любопытством. Пауза затягивалась, и она, чтобы не молчать, пояснила:
— Герцог помогал мне отнести пунш Пенелопе.
— М-м-м…
— Мисс Пиклвуд…
— Да, слушаю вас. — Пожилая леди взглянула на нее своими светло-голубыми глазами.
— А когда вы переехали жить к герцогу и леди Фебе?
— О, дорогая, все довольно просто. Это случилось после смерти их родителей.
— Да?.. — Артемис потупилась. — Я этого не помню.
— А разве тогда вас здесь не было? Это произошло в тысяча семьсот двадцать первом году. Бедняжке Геро только что исполнилось восемь, а Феба была совсем крошкой, не старше года. Когда я об этом узнала — я жила тогда со своей тетей, — то поняла, что должна к ним приехать. Кто еще мог присмотреть за этими детьми? Ни у покойного герцога, ни у бедной Мэри — это мать Максимуса — не оставалось в живых ни братьев, ни сестер. Да, я сразу же приехала и обнаружила в доме полный хаос. Слуги были не в себе, а поверенные, занимавшиеся землями, деньгами и прочим наследством, не замечали, что мальчик почти не встает с постели. Я заботилась о девочках и, как могла, помогала Максимусу. К сожалению, он даже тогда был упрямым. Через некоторое время он заявил, что теперь он герцог и не нуждается ни в няне, ни в гувернантке. Это с его стороны было грубо, но ведь он потерял обоих родителей…