Герцог
Шрифт:
Возмущаться этому заявлению я не стал. Знал — мне очень доходчиво объяснили, — что переход одаренного с девятого на десятый разряд сопровождается возможностью полностью утратить контроль над телом и духом. А без помощи наставника и вовсе превратиться в одержимого демонами.
Кстати, тот призыватель зомби, который чуть было не сорвал мой план битвы при Янцзы, и был одним из таких одержимых — это мне Бессмертный недавно рассказал. Могущественный, но уже не владеющий собой человек, которого господин Гэ где-то нашел и попытался использовать против
Так что известие о возможности провалить испытание и погибнуть меня не особенно тронуло. Как-то свыкся уже, что ли. Да и вообще к опасности стал иначе относиться.
— А надолго? — деловито уточнил я. — А то, знаешь ли, у меня планов еще…
— Если выйдем к первой ночной страже, то уже к первой утренней вернемся.
— Или не вернемся, да, — хмыкнул я.
Бессмертный просто кивнул, не считая нужным и дальше нагнетать.
Выехали уже по темноте — даже фонарей брать не стали, поскольку мудрый У запретил. Только он и я. Ни телохранителей, с которыми я уже почти сроднился, ни даже Лисы. Потому что «всегда двое их, не больше и не меньше. Учитель и его ученик».
По пути Бессмертный больше молчал, рот открывая только для того, чтобы сказать «здесь направо» или «налево». В результате я опять погрузился в мысли, только не о предстоящем испытании, хотя именно это, по логике, должно было меня интересовать больше всего. Меня волновало предстоящее столкновение с Гэ под Инчуанем.
Значила ли его стратегия, что в игру вступил Чжугэ Лян? Нужно ли мне вообще было переть на этот далеко от реки стоящий город, чтобы сокрушить врага? Не проще ли оставить его в покое, самому же остаться на захваченных землях и укрепиться на них?
«Нет! Я же не могу игнорировать такую мощную группировку у себя под носом! Это же как на канистре с бензином трубку раскуривать!»
С другой стороны — долго он сможет сам держать столько солдат под копьем, в постоянном ожидании штурма? Это же их кормить, снабжать и каким-то образом поддерживать в воинах боевой дух, в то время как я буду носиться по окрестностям и приращивать новые земли. Ситуацию могла бы спасти тактика рейдовых ударов по землям Жунаня и Цзанся, но позволят ли его союзники грабить собственные земли?
В общем, непростая ситуация. Не патовая, но где-то близко. Изменить ее можно было порохом, но с ним все не слишком гладко.
Незадолго до подхода к Жунаню, алхимики наконец смогли меня порадовать. Представили мне новую адскую смесь, воссозданную по выловленным из Пруда Памяти рецептам. В отличие от предыдущего порошка, этот и горел, и взрывался исправно. Казалось бы — что теперь меня может остановить?
На радостях я тут же велел начать массовое его производство, но тут меня ждал довольно жесткий облом — стали кончаться ингредиенты. Пока проводили эксперименты, пока клепали неработающие мины, извели их довольно много. И вроде поставки продолжались, но не в тех объемах, что требовались.
Кроме меня же в этом распрекрасном древнем Китае селитра, как и сера, никому не была
Поэтому пришлось с тяжелым вздохом отложить в сторону мечты о РСЗО, а получившиеся четыре больших горшка с порохом пустить на производство другого стрелкового оружия — «копий яростного огня» и глиняных гранат для аркбаллист. Не осколочных, естественно.
Это все еще была крайне прихотливая смесь — обычный черный порох, не гранулированный, зависящий от погодных условий, который приходилось хранить в горшках, запаянных воском. В духоте южного Китая это был единственный способ сохранить оружие в готовности до боя.
«Копья яростного огня» под себя никакой производственной базы не требовали. При наличии пороха и некоего постзнания, собрать такие бабахи можно было на коленке. Представляли они из себя одноразовые мортирки. Выдолбленный и укрепленный бронзовыми полосами наконечник на длинной бамбуковой же палке заполнялся порохом, пыжом и дробью — смесью мелких камней и бронзовых капель.
Стреляло это, с позволения сказать, ружье только один раз, било хорошо если метра на три-четыре, но шороху наводило — просто кошмар. Даже «фениксы», которым было доверено это чудо-оружие, после первого пробного залпа перепугались настолько, что побросали оружие и бросились бежать. Безо всякого противника. Каково же будет врагам, когда они получат в лицо такой вот подарок?
Но показать подобную же эффективность «огненные копья» могли только в полевом сражении, в штурме же были почти абсолютно бесполезны. А вот гранаты на полевой артиллерии — наоборот…
— Приехали, — сообщил Бессмертный У, вырывая меня из размышлений.
Я огляделся. Мы остановили коней у склона высокой горы, чья густо поросшая растительностью вершина сливалась с небом. Среди деревьев, однако, вела вверх узенькая тропка, по которой можно было пройти только пешком.
— Вперед и вверх? — без особой надежды на то, что наставник меня опровергнет, произнес я.
— Да. Иди. И помни, чему я тебя учил.
«А чему ты меня учил? И что меня ждет? Сражение с монстрами? Дискуссия о поэзии династии Шань? Экзамен на знание Суня Цзы с чтением отдельных отрывков?»
— Конечно, учитель, — вместо этого сказал я.
Спрыгнул с коня, поклонился, взял в руки меч, но не стал вынимать его из ножен, а рассчитывая использовать его как посох при подъеме. И пошел. Один только раз оглянулся, но наставника внизу уже не разглядел — темно было.
Но для того, чтобы видеть тропу и куда ставить ногу, хватало света звезд и ущербной луны. Сперва подъем давался мне довольно легко, помогало то, что можно было цепляться за деревья и густые кустарники, но вскоре восхождение стало отнимать все силы.