Герцогиня-охотница

Хеймор Дженнифер

Волна ярости захлестнула Саймона. Он вскочил со стула, все еще сжимая в кулаке бокал с бренди. Холодная жидкость выплеснулась ему на руку.

– Не говори так, Сэм!

Сэм остался сидеть, глядя герцогу в глаза.

– Почему? Разве это не то, что ты делаешь?

– Нет! – взревел Саймон.

Он подошел к столу и со стуком поставил на него свой бокал, затем повернулся к брату.

– Я ни с кем не развлекаюсь. И черт возьми, если кто-нибудь еще назовет Сару прислугой, он получит от меня по морде.

– Тогда

как назвать то, что ты с ней делаешь?

– Прекрати, – прорычал Саймон. – Ты пришел сюда и обвиняешь меня в развлечениях со слугами, хотя чертовски хорошо знаешь, что на самом деле все совсем не так.

– Если это не развлечение, то что? – продолжал настаивать Сэм. – Только не говори мне, что ты собирался жениться на ней, если бы не угрозы Стенли.

– Жениться? – Саймон покачал головой, словно разгоняя туман в своих мыслях, и уставился на брата.

– Я вижу, – мягко продолжил Сэм, – эта мысль даже не приходила тебе в голову. Разумеется. Сара слишком низкого происхождения, чтобы рассматривать такую нелепую идею.

– Я… – начал было Саймон и замолчал.

Сэм был прав. Эта мысль действительно не приходила ему в голову. Ни разу.

– Ее нельзя рассматривать как потенциальную супругу, – продолжил Сэм. – Какое потомство она принесет? Ее происхождение слишком далеко от аристократических кровей. Только истинная леди может быть твоей женой. Ведь так, Трент? Только та, которая была рождена для этого, которая имеет безупречную родословную. Ты никогда не смог бы жениться на такой женщине, как Сара Осборн. Ты должен считать себя счастливчиком, обручившись с Джорджиной Стенли.

Какая-то часть разума Саймона твердила ему, что Сэм только что грубо оскорбил его. Но большая же часть была занята обдумыванием мысли, которая всегда лежала на поверхности, но не приходила ему в голову, пока Сэм не озвучил ее. Он может жениться на ней! Жениться на Саре!

Саймон может сделать ее своей женой, чтобы провести рядом с ней всю оставшуюся жизнь. Засыпать рядом каждую ночь и просыпаться рядом каждое утро. Иметь общих детей. Состариться вместе. Иметь возможность совершенно открыто любить ее. Сделать ее своей герцогиней.

Эти мысли немного успокоили герцога. В отличие от мыслей о женитьбе на Джорджине, которые всегда злили его и отдавались болью в сердце, идея сделать Сару своей женой была бальзамом для его души.

Всю свою жизнь Саймон придавал слишком большое значение таким вещам, как аристократическая кровь и родословная, как верно заметил Сэм. Но не теперь. Сейчас ему было плевать на все это. Он понял, что есть вещи гораздо более важные, чем происхождение. И этим летом он получил массу доказательств того, что кровь многих аристократических родов была испорченной.

Жениться на Саре!

Но это невозможно, ведь Саймон помолвлен с другой.

В отчаянии он запустил руку в волосы и отвернулся от брата.

– Это спорный

вопрос, – резко сказал он. – Уже слишком поздно для подобных разговоров.

– Хорошо. Конечно. Только скажи мне одно, Трент, что ты делаешь с Сарой, если это не просто развлечение?

– Я… – Он не договорил.

Помолчав секунду, Саймон потер виски и сказал:

– Я пытаюсь делать то, что правильно. То, что ты мне советовал. Я женюсь на Джорджине Стенли, чтобы спасти моих братьев и сестру от позора.

– Но что будет с Сарой?

Саймон с трудом сглотнул. Внутри него бурлили эмоции, которым он не осмеливался дать названия. После долгой паузы он сказал:

– Я причиню ей сильную боль.

Как он причинял боль себе. Им обоим.

– Мне нравится Сара, – тихо сказал Сэм. – Она всем нравится.

– Только не Стенли.

– Ты же знаешь, я не имею в виду Стенли. Она нравится всем нам, и никто из нас не хочет, чтобы она страдала.

– Черт побери, ты думаешь, я хочу этого?!

– Ты говоришь, что это не просто развлечение? Что у тебя к ней настоящее чувство? Неужели твоя аристократическая гордость способна снизойти до этого?

Саймон выпрямился.

– Общество считает, что она ниже меня, но это не так. Мы равны во всем.

Сэм откинулся на спинку кресла, как будто слова Саймона ударили его по лицу. Он был поражен. В комнате повисла тишина.

Наконец Сэм сказал:

– Если ты не хочешь, чтобы она страдала, тебе придется положить всему этому конец.

Саймон оперся руками о стол красного дерева и спросил:

– И что ты предлагаешь мне сделать? Пожалуйста, одари меня своей мудростью, потому что я чертовски нуждаюсь в мудром совете в данный момент.

Сэм медленно покачал головой.

– Здесь нет решения, которое бы сделало счастливыми всех. Хуже того, я не вижу решения, которое бы не привело к скандалу, достойному нашей матери. Но ты должен исправить это, Трент.

Саймон посмотрел на свои руки. Потом медленно поднял взгляд, пока не встретился глазами с братом.

– Да, ты прав.

На следующий день Сара обедала, сидя на кухне, когда вошел Роберт Джонстон. Она попыталась улыбнуться в знак приветствия. За последние сутки ей так и не удалось заставить себя улыбаться. С тех пор как Сара поняла, что беременна, она ходила мрачнее тучи. Люди замечали ее настроение, но она не представляла, как с этим справиться.

Беременность должна приносить радость и предвкушение, но Сара чувствовала лишь страх и ужас. Ее пугало то, что Джорджина Стенли собиралась выгнать ее из Айронвуд-Парка. Еще вчера утром Сара считала, что у нее масса вариантов найти хорошее место в другом доме. Пока она была одна, все бы получилось. Но теперь, если с ней будет незаконнорожденный ребенок, ее шансы разлетятся, как семена одуванчика на ветру.