Герцогиня Падуанская
Шрифт:
Я, государь, не в силах.
Герцог
Бледноличка!
Со мной ты спорить смеешь? Я бы мог
Тебя к позорной кляче привязать
И гнать сквозь город, чтобы чернь, которой
Ты хлеб даешь, глумилась над тобой.
Герцогиня
Мне слова доброго от вас не слышать!
Герцог
Я крепко вас держу в своих руках,
К чему ж мне тратить добрые слова!
Герцогиня
Что ж! Я поеду.
Герцог (ударяя хлыстом по сапогам)
Нет,
Здесь у окна, как верная жена,
Должны вы ждать, пока мы не вернемся,
И грустно думайте о том, что может
Несчастие с супругом приключиться.
Синьоры, в путь! Волнуются собаки,
А я покорностью жены взволнован.
Где Гвидо?
Maффио
Целый час, как, ваша светлость,
Его нигде не видно.
Герцог
Ничего.
Его довольно я еще увижу.
А вы, синьора, сели бы за прялку.
К семейным добродетелям я склонен,
Синьоры, если вижу их - в других.
(Уходит со свитой.)
Герцогиня
Я чувствую, что звезды мне враждебны.
Сегодня ночью, как уснет супруг мой,
Я брошусь на кинжал и все покончу.
Мое окаменело сердце; только
Кинжала сталь его сумеет тронуть.
Пусть лезвие отыщет в сердце имя,
Там скрытое. Да, этой ночью герцог
Со мной развод получит... Но и он
Ведь может умереть; он очень стар.
Что, если он умрет сегодня ночью?
Еще вчера его рука немела,
А многих убивает паралич...
Бывают лихорадки, и удушья
И разные болезни стариков...
Нет, нет, он не умрет, он слишком грешен.
Достойный умирает слишком рано,
Все люди чести умирают; он же,
Как прокаженный, между них живет
Позорной жизнью; матери и дети,
Все умирают, но не герцог: слишком
Он грешен! Почему бессмертен грех
И смертна доблесть? Или тем он жив,
Что для других смертельно, как живут
Гниеньем ядовитые цветы?
Нет, бог не может этого терпеть!
И все же герцог жив: он слишком грешен.
Пусть я умру одна; пусть нынче ночью
Любовником мне будет смерть, могила
Приютом тайных наслаждений! Что же!
Весь мир - большое кладбище, и в каждом
Скрыт, как в гробу, его скелет!
Входит Моранцоне, одетый во все черное, проходит в глубине сцены, беспокойно
оглядываясь кругом.
Моранцоне
Где Гвидо?
Нигде его не нахожу я.
Герцогиня (замечая его)
Боже!
Ты, значит, отнял у меня любовь!
Моранцоне (с радостным взором)
Как? Он покинул вас?
Герцогиня
Ты это знаешь?
Отдай его
Иль на куски тебя я разорву
И к виселице голову прибью,
Чтоб вороны твой обглодали череп!
О, безопасней перед львицей стать,
Чем между мною и моей любовью.
(С возрастающей страстью.)
Отдай его назад! Нет, ты не знаешь,
Как я его люблю! Еще сейчас
Он на коленях предо мной стоял,
Вот здесь стоял и на меня смотрел;
Мне руки целовал и в уши мне
Нашептывал он сказку о любви
Столь нежную, что птицы все замолкли!
Отдай его назад мне!
Моранцоне
Он, синьора,
Не любит вас.
Герцогиня
Чума на твой язык!
Отдай его!
Моранцоне
Его не видеть вам
Ни в эту ночь, ни больше никогда.
Герцогиня
Но кто же ты?
Моранцоне
Мне имя - мщенье!
(Уходит.)
Герцогиня
Мщенье?
Я в жизни не обидела ребенка.
Так почему ж ко мне стучится мщенье!
Не все ли мне равно? С ним рядом - смерть
Путь дымным факелом мне озаряет!
Ты людям ненавистна, смерть, но будешь
Со мною ты нежней, чем мой любовник!
Пошли скорее вестников своих,
Поторопи коней ленивых дня,
Пусть ночь, твоя сестра, взойдет скорее
И мир весь в траур облечет. Пусть филин,
Служитель твой, с угрюмой башни стонет,
И воют жабы, и мышей летучих,
Рабынь проклятых грозной Прозерпины,
Шуршат во мраке сумрачные крылья!
В горах безвестных вырви мандрагоры
И прикажи им петь! Вели кроту
Холодную постель в земле мне вырыть,
Чтоб нынче мне уснуть в твоих объятьях!
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Широкая галерея в герцогском дворце; в окно (слева) открывается вид на Падую в лунном свете; лестница (справа) ведет к двери с портьерой алого бархата, по которой золотом вышит герцогский герб; на нижней ступени лестницы сидит фигура, закрытая черным плащом; вестибюль освещается железным треножником,
наполненным горящей паклей; снаружи то гром, то молния; глубокая ночь.
Гвидо (влезает в окно)
Растет гроза; как лестница качалась!
Казалось, ветер оборвет веревки!
(Смотрит на город.)
О боже, что за ночь! Гром в небесах,
И молнии летают с башни к башне
По городу, а бедные дома
Дрожат и клонятся при каждой вспышке
На узких улицах...
(Переходит через сцену к подножию лестницы.)
Но кто же ты,
Сидящий здесь, как у порога смерти,