Герцогиня: ветер судьбы

Красовская Марианна

Белоснежный шелковый платок был безжалостно разрисован. Одна из сорочек порезана и накрахмалена – для жесткости. На столе разложены нитки и иголки. Макеши надо мной откровенно смеется.

– Ерунду придумала, птичка. Лучше бы ты просто ему лицо свое настоящее показала. Сейчас ты только всё больше запутаешь.

– Молчи и принеси еще свечей. Да погляди – спит ли Арман.

Пожал плечами – в конце концов, он мне не нянька. Я – взрослая женщина и знаю, что делаю.

После тяжелой дороги граф Волорье сразу удалился к себе, даже ужинать не стал, велел принести еду в комнату. Обещал, что завтра мы принца точно нагоним, поэтому сегодняшняя ночь для него – последний шанс выспаться.

Дальше будет гораздо веселее.

Но я надеялась – он все же ждал Виро. Но не в эту ночь, Ю-Вей. Потерпи.

Конечно, я приду еще. То, что было между нами – магия какая-то. Мистика. Боль забылась, зато его руки, его дыхание, запах его тела вспоминались особенно ярко. А уж что он вытворял во сне… в моем сне. Я все же уснула под утро… и это был очень сладкий сон.

***

Принца мы нашли на третий день в одном из придорожных трактиров. Он там праздновал, что – не знаю, но несмотря на белый день, и он, и его свита были безобразно пьяны. Сам же наследник, как оказалось, остановился выпить воды, заметил прехорошенькую дочку хозяина и решил заодно и отобедать.

– Выпороть бы засранца, – шипел сквозь зубы Волорье, пинками разгоняя по комнатам братьев Шатиньонов и прочих Фионеллей. Стыдно за них – слов нет. Дикари, ей-богу!

– Не понимаю, почему отец ему всё это спускает, – шепотом спрашивала я, совершенно с Арманом согласная.

– А что с ним сделаешь? Довольствия лишишь? В тюрьму бросишь? Что? Палками побьешь? Он принц, с ним так не положено. А денег… он найдет. Займет у своих собутыльников.

– Да просто разогнать всех его мальчиков и набрать разумных людей, – посоветовала я.

– Ну вот меня наняли, полегчало? – Арман сверкнул зубами, взваливая принца на плечо с легкостью. – Теперь я буду разводить все те корабли, что он на мель загнал.

– В Ниххоне говорят, что дурные друзья сбивают с истинного пути даже сына самурая, – вспомнила я.

– Вы знаете ниххонский?

– Нет. Читала. Много читала в монастыре, – выкрутилась я.

– Это хорошо. Послушайте, одолжите вашего Макеши. Пусть проследит за ребятишками, а я ночевать с этим убогим буду. Счастье еще, что он не успел девчонку оприходовать, хотя явно собирался. Трактирщик разумно поступил, напоив дурачков до беспамятства. Надо ему премию выдать.

– А я? – жалобно пискнула я. – Мне страшно тут одной будет.

– Из наших вас никто не тронет. А чужие разбежались. Не бойтесь, я спать всю ночь не буду. Если что – приду на помощь.

Пришлось соглашаться – как будто у меня на самом деле был выбор. К тому же Макеши тоже меня заверил, что бояться мне нечего, в трактире оставалось только свита принца. Что ж, еще даже не стемнело – у меня было время закончить маску, принять ванну, плотно поужинать и даже прогуляться перед сном.

Волорье был суров. Если с принцем он обращался с подчеркнутой аккуратностью, то того же Фионелля он пару раз «случайно» уронил на лестнице, а Жерому Шатиньону попросту дал в морду, когда он начал сопротивляться и кричать, что спать еще рано. И вообще… сейчас я вдруг увидела в нем того самого капитана корабля, который командовал своими матросами. Стоял, расставив ноги, внимательно оглядывался – а потом хватал за грудки кого-то из бедокуров и волок в комнаты спать.

К чести королевских прихвостней, некоторые были вполне трезвы. Вставали из-за стола сами, кивали Арману и молча уходили в спальни. Он внимательно смотрел им в след и, кажется, делал выводы. Удивительный мужчина.

Меня восхищало в нем всё. И спокойствие это непоколебимое, и отношение к людям, и даже грубоватость манер. Нравилось, как он ходит, как стоит, как улыбается и как хмурится. Я в него была сокрушительно влюблена – врать себе было уже

невозможно. Вот только Арман Волорье Иву Шантор совсем не любит. Но есть Виро и Ю-Вей, кажется, у этих двоих все просто. Между ними самый настоящий огонь. И это – только начало. Маска уже готова. В виде белого лица, с алым ртом и прорезями черных узких глаз. Конечно, в Ниххоне маски подобные изготавливают из дерева или фарфора, моя лишь – слабое подобие, но я и не для того ее сделала, чтобы кого-то пугать или скрываться в толпе. Ну, и откровенно говоря, совсем она не похожа на ниххонскую. Но что есть то есть, для моих целей она подходит.

Итак, наступает время второго акта. Перерыв окончен.

13. Акт второй, трагикомический

Принц забавный. Сущий мальчишка, но ужасно обаятельный. Наутро он был бледен, с красными глазами, пил много воды и разговаривал с трудом, но молодость быстро взяла свое: уже через час его высочество шутил, сам же хохотал над своими шутками и вовсю со мной флиртовал.

Болтун он был неимоверный, я и сама не поняла, как вышло, что еду рядом с ним верхом и слушаю повествование о его приключениях. Похож, наверное, на моих младших братьев, только они молчат больше, хотя тоже – те еще шутники. Невольно вспомнилось, как они жаб мне в постель подбрасывали и подсыпали васаби в чай. Я тоже в долгу не оставалась – натирала маслом их сандалии, наливала рыбного клея в ножны.

– Вы ведь не единственный ребенок в семье, ваше высочество? – спросила я Бенедикта.

– А! У меня еще две сестры и брат, – кивнул юноша. – Но они еще маленькие, с ними скучно. Леонису всего восемь, а девчонкам – десять. У нас в Ранолевсе приняты большие семьи, особенно в северных родах. Вон у Армана – целых четыре брата и сестра.

Я кивнула. Про семью Волорье я знала всё.

– К вечеру уже будем в Белом замке. Познакомитесь.

– Жду с нетерпением.

Чистая правда, между прочим. Я очень хочу взглянуть и на Белый замок, и на родителей Армана, и на его братьев и сестру. К тому же его величество распорядился, чтобы младшая Волорье была здесь, на Севере, моей компаньонкой. Знакомства не избежать, и я вся исполнена любопытства.

– Я не слишком люблю Север, – внезапно сообщает мне Бенедикт. – Тут всё какое-то… Настоящее, что ли.

– А на Юге – игрушечное? – удивляюсь я.

– Вроде того. На Севере леса – дикие. Зимы так зимы – суровые, снежные. И люди, кажется, более глубокие, более… люди.

Странно слышать подобное от шестнадцатилетнего мальчишки. Неужели в нем все же есть та самая королевская кровь, делающая простого человека на голову выше?

– На Севере не получается у меня жить весело и легко. Тут надо постоянно кому-то что-то доказывать. Тут недостаточно просто быть сыном короля, чтобы тебя уважали. Вот мой отец – он с Севера, понимаете, Ива? Он – настоящий. А я так… короленок. Не принц даже, а зародыш принца.

– Так за чем же дело встало? Доказывайте.

– А как? А кому? Времена не те. Драться мне невозможно, интриговать не против кого, подвиги совершать? Ну… Разве что вы, прекрасная дама, заблудитесь в лесу, а я вас найду и буду согревать поцелуями…

Я содрогнулась, покосилась на отставших наших спутников и в волнении шепнула:

– Боюсь, граф Волорье найдет меня первой. И согреет куда основательнее.

– Вам просто хочется так думать, – скривил губы принц. – Да, матушка дала мне строгие указания… Но между нами говоря, Волорье – не самая приятная партия для такой красавицы, как вы. Вы его не знаете, а я знаю. Он запрет вас в замке, заваленном снегом, а сам умчится покорять новые земли. Оно вам надо, Иветта? Вот это разве – жизнь для молодой и веселой женщины?