Герцогиня: ветер судьбы
Шрифт:
Брат с огромным удовольствием рассказывал Арману, какую поминальную службу ему закатили в Белом замке. А какой поставили памятник! Матушка заливалась слезами, сестра отложила на полгода свадьбу. Весь свет обсуждал гибель славного адмирала, кто-то сочувствовал, кто-то ехидничал, кто-то строил планы на его должность.
И только одна Иветта не поверила в его смерть и бросилась на его поиски.
— Удив-вительная у тебя жена! — кивал Энрике. — Она ка-а-ак заявила мне «не верю», так я сразу в себя и пришёл. Веришь-нет, пил я как не в себя. И опиум курил, потому как
— Да, — пробормотал Арман мрачно. — Иветта удивительная. Упрямая, вздорная, наглая… и такая красивая. Лучшая женщина в мире. Мне пора домой. Она, наверное, беспокоится.
Он поднялся, отмахиваясь от пытающихся его поддержать матросов.
— Сам дойду, не слепой, — рявкнул он и засмеялся.
Не слепой! Как это забавно!
Иветту он, впрочем, беспокоить не стал, просто завалившись в дом и рухнув на диван в гостиной. Выспится, примет ванну… побреется… и уж тогда поговорит с женой. Там, на корабле, она так и не дала ему закончить их разговор.
Злилась, упорно делая вид, что его не замечает. Снова себе что-то придумала, снова решала за них двоих. Упрямица. Она как море — такая же непредсказуемая и бурлящая. С ней — как в шторме, то вверх, то вниз. Красивая — как волна. Он все плаванье ей любовался — благо оба глаза были на месте.
Конечно, она не поняла, что он пытался до неё донести. Не важно. С Иветтой всегда так — она должна созреть. Обдумать все и сделать выводы. Она умная, справится. Главное, не отпускать штурвал. И ещё обязательно укладывать ее в постель. Во-первых, это приятно, причём обоим, а во-вторых, так легче всего ее успокоить. После ночи любви она всегда такая кроткая, такая послушная…
На корабле не вышло, слишком напряженная была ситуация. Брат так и не смог толком объяснить, с какой целью флот выдвинулся к Островам. Догонял «Ветреницу»? Или хотел забрать прах своего адмирала, как уверял Волорье-младший?
Как бы то ни было, а адмиралу нужно было сдать в казначейство финансовый отчет, составить рапорт и доложить о результатах экспедиции. Алмазы по праву принадлежали ему — у Армана давно был патент на торговлю. Все товары для обмена он покупал исключительно на собственные средства. Команде была выплачена причитающаяся им доля, все они теперь обеспечены до конца жизни. А Волорье и раньше не бедствовал, но теперь был просто безобразно богат.
Богат, при обоих глазах и удачно женат. Недаром его в морских кругах прозвали «любимцем удачи».
И сын, у него ещё был сын. С этой счастливой мыслью адмирал заснул, и на устах его была улыбка.
Утром улыбаться ему не хотелось, и ситуацию не спасли ни идеально сваренный кофе, ни блинчики с сиропом, ни овсяная каша. Мало того, что у него гудела голова, так выяснилось ещё, что Ива дома не ночевала. Она вообще не появлялась. Беспокоиться было рано: с его женой был Макеши. Это значит, ничего дурного с ней случиться не должно. Могла ли эта маленькая злючка попросту
Кстати, Бревса тоже не было, но за старого пройдоху Арман не беспокоился. Этот не пропадёт. На всякий случай Волорье послал слугу к Хлое и по гостиницам. Лучше бы знать, какие ещё сюрпризы приготовила своему мужу Иветта.
Помылся, побрился, привёл в порядок запущенную шевелюру, наслаждаясь благами цивилизации. Обедал божественным супом и жарким из божественной говядины. Смотрел обоими глазами на людей, на свой дом, на ненавистные отчёты, а потом оба глаза таращил на своего человека, который сказал, что Ивы в столице нет. Ни в одной гостинице она не появлялась, никто ее не видел.
Уехала на Север к сыну? Да, весьма вероятно. Не сообщила, не оставила записки? В этом только его вина. Упиваясь своими обидами, он так и не нашёл на неё времени. Ждал, что она как всегда придёт мириться первой. А когда не пришла — только улыбнулся, предвкушая. Дома. В полном покое. На родной кровати. Ух как они помирятся! Он рассчитывал стрясти с неё все накопившиеся супружеские долги. На корабле он был капитаном, жил по вахтам. Времени на удовольствия было совсем немного, поэтому он не настаивал. А сейчас корил себя за это — нужно было просто обнять ее и поговорить.
Что ж, он догонит ее. Только с делами своими разберётся.
Беспокойство не отпускало. Хотелось ехать за женой немедленно. Арман вздохнул и снова продолжил писать отчёт. Он всегда был ответственным человеком и переступить через свои обязанности просто не мог.
Как и следовало ожидать, к вечеру Арману пришло «приглашение» к королю. Он был к этому готов. У него тоже накопилось немало вопросов к его величеству.
— Ваша жена — удивительная женщина, — встретил его Вазилевс «откровением». — Она совершила чудо.
— Именно так.
— Признайтесь честно, Волорье, вы ее любите?
— Странный вопрос, вообще величество.
— Ничуть. Она столько сделала для вас…
— Я очень ее люблю, — совершенно спокойно ответил Арман. Он ни сколько в этом не сомневался больше. — Она — единственная женщина, которая мне нужна.
— Признаться, я не на шутку ей увлёкся, — неожиданно сообщил король. — Я видел в ней ее мать, Аду. И себя в юности.
Арман прищурился. Он все это знал и понимал, но не ожидал, что Василевс принается вслух.
— Я прошу за это прощения, я злоупотреблял своей властью. И перед Ивой я тоже уже извинился. Надеюсь, вы сделаете ее счастливой, она этого достойна.
— Когда вы видели Иветту в последний раз? — нетерпеливо спросил Арман.
— Вчера. Она была здесь.
— Ясно. Мои отчёты будут готовы в течение недели. Я могу идти?
Спрашивать о том, не знает ли Вазилевс, куда могла податься его жена, Волорье постыдился. Не хотелось бы, чтобы король понял, что супруги в ссоре. Да и некуда было Иве деться, кроме как отправиться в замок к сыну.