Герильеро
Шрифт:
Одного парня все-таки догнала шальная пуля, двух ранило — с Мигелем трех. Врач Эрнесто перевязал двоих на ходу и теперь занялся последним. Хосе обошел машины и вернулся с докладом:
— Два парагвайских грузовика плохи, сильно горячие моторы и вообще машины старые, изношенные. Предлагаю перегрузить все на наши и бросить.
Так и поступили — солдаты под надзором десятерых партизан перекидали снарягу. Остальные участники экспедиции перезаряжали пулеметы, доливали воду в радиаторы и бензин в баки. Хорошо еще канистры не прострелили…
Вася запрыгнул в кузов, где в углу, заваленный тюками, лежал связанный суб-офисьял. Рожу его украшал колоссальный фингал — такое впечатление, что ему вломил не Римак кулаком, а как минимум джип всем бампером.
— Ну и чего, Хулио, тебе надо было?
— Я не Хулио, я Педро, — мрачно ответил пленник.
— Да? А какая разница? Ладно, жить хочешь? — тут касик выудил из ножен остро отточенную железку. — Не слышу ответа.
— Хочу.
— Тогда так. Сейчас ты напишешь «Я, полный Педро, в трезвом уме и здравой памяти обязуюсь выполнять все приказы руководства…» — Вася полез в карман, вытащил записную книжку, пролистал и продолжил, — «… Народного движения «Колорадо» [iv].
— Нет, меня же убьют! Президент их ненавидит!
— Будешь нас слушаться — не убьют. Не согласишься… — касик обернулся и крикнул, — Хосе!
— Да, командир, — в ту же секунду в кузов сунулся в аргентинец, будто стоял прямо у борта.
— Вот есть тут у нас один несогласный…
— Да я его на полосы распущу, — зарычал Хосе и потащил из-за спины мачете.
[i] Боги из пантеона инков
[ii] Порт в Чили
[iii] Война между Парагваем и Боливией в 1932-35
[iv] Внутренняя оппозиция президенту Парагвая Стресснеру
Глава 22. Круглое, длинное и квадратное
Пара в кабинете вполне могла выступать в цирковом амплуа Пата и Паташона: один длинный, другой круглый. Первый вытянут по вертикали, высокий, сухой, с длинным лицом, длинным носом, длинными ушами… А высокий лоб с залысинами зрительно делал голову еще длинней. Второй же — колобок на коротких ножках, еще не толстяк, но уже скоро брюшко нависнет над ремнем, а поросячьи щечки лягут на плечи.
Длинный стоял у окна, разглядывая плац казарм Калама, на который наискосок падала тень от сторожевой вышки. Вышка появилась посреди здания почти сто лет назад, когда президент Иларион Даса готовил армию к Тихоокеанской войне, да так и осталась напоминанием о тех временах. Ныне в казармах, помимо полка, считавшегося президентским, квартировали и генеральный штаб, и командование армии.
Круглый смиренно ожидал решения длинного у громадного стола из резного красного дерева. Ожидал стоя — капитану никак невозможно сидеть, когда генерал стоит, хотя солидное кресло, тоже
— Мой генерал, наши друзья потеряли треть дохода, они настаивают на нашей реакции.
— Мы не можем устраивать полномасштабную войну с собственной полицией, а этот сукин сын Аргедас не желает ничего слышать. Его министерство борется с наркоторговцами и все тут, — генерал раздраженно развернулся и в два шага оказался у своего кресла с высокой спикой, стоявшего как раз под бюстом маршала Сукре. — Матерь божья, как все было просто, когда полиция входила в состав армии!
Капитан сочувственно поднял мохнатые брови — но к чему горевать о давно прошедших временах, когда мы теряем деньги прямо сейчас?
— Мой генерал, проблема, насколько это установил департамент разведки, вовсе не в наркоторговцах, там бунтуют кечуа, они вытеснили наши посты из нескольких муниципалитетов. Если их не утихомирить, доходы будут падать. Во всяком случае, так говорит мой брат, а я привык ему доверять.
— Президент будет против, он не желает терять популярность среди индейцев.
— То есть вы полагаете, что у нас две проблемы, индейцы и президент? — сузив глаза вкрадчиво спросил капитан.
Генерал промолчал и сел, сложив руки домиком перед лицом.
— Мне кажется, я знаю, как решить обе проблемы, — продолжил круглый, но длинный прервал его резким движением руки, приложил палец к губам и указал на окно.
Капитан просеменил, распахнул створки и кабинет заполнил шум улицы — движки машин, крики разносчиков, рев сержантов на плацу, курлыканье птиц…
Толстый вернулся и склонился к генеральскому уху:
— Можно не воевать с индейцами.
— Объясните.
— Можно объявить, что мы воюем с коммунистическими партизанами.
— Но там нет этих чертовых барбудос! — оторопел генерал.
— Можно их сделать. Напечатать листовки, дать пару интервью от их имени… Сеньор Аргедас и министерство внутренних дел не смогут возразить против антикоммунистической операции. А мы восстановим контроль над горными районами, введем военное положение и уберем оттуда полицию.
Генерал поднял голову и несколько исподлобья посмотрел на стоявшего в полупоклоне офицера.
— Вы готовы за это взяться?
— Да, мой генерал.
— Хорошо. Что со второй проблемой?
— В истории нашей страны такие проблемы обычно устраняли, — вкрадчиво начал капитан. — Тем более за вас вся армия, а за ним только летчики.
— Нет, — решительно отказал длинный, но добавил: — Пока нет.
— Тогда можно привлечь две его любимые игрушки, чтобы он не чувствовал себя обделенным, пусть самолеты летают на разведку и пусть в операции примут участие его «маневренные группы по охране порядка».
— Неплохая идея, по ходу дела их можно будет прибрать к рукам.